Ночной огонь - [174]

Через пять минут Мэйхак снова сказал по радио: «Асрубала привели. Охранники усадили его в кресло. Он нас еще не заметил. А теперь — пора!»

Рация замолчала. В вестибюле юстициар Морлок подошел к стенному шкафу, открыл ключом черную дверцу с белой эмблемой и вынул флакон с янтарным сиропом. Один из охранников принес бокал, наполненный водой, и поставил его на стол рядом с Асрубалом.

Морлок налил в бокал несколько капель янтарной жидкости и перемешал их в воде стеклянной палочкой. Асрубал наблюдал за происходящим с безразличным, каменно-бледным лицом. Юстициар указал на бокал: «Ваше время настало. Пейте. Через минуту вы умрете, и нам не придется душить вас проволочной петлей».

Асрубал смотрел на бокал, его пальцы судорожно подергивались. Морлок отступил на пару шагов, чтобы Асрубал не мог внезапно выплеснуть яд ему в лицо.

Асрубал взглянул на Мэйхака, стоявшего поодаль, и снова сосредоточился на бокале.

«Вы поторопились», — сказал он.

«Верно. Необходимо предотвратить резню».

Асрубал едва заметно улыбнулся: «Это не решает ни одну из моих проблем».

«Мы не занимаемся решением ваших проблем».

Асрубал кивнул. Медленно, но уверенно, он взял бокал и опрокинул его содержимое в рот. Поставив бокал на стол, он холодно и неподвижно смотрел в лицо юстициару. В помещении воцарилась напряженная тишина.

Асрубал размеренно и отчетливо произнес: «Вы можете составить обо мне какое угодно мнение, но никогда не сможете сказать, что я не смел смотреть в лицо смерти, как подобает благородному кавалеру».

«Вы правы, — отозвался Морлок. — Ваше достоинство неоспоримо. Лучше умереть так, чем бросать вызов неизбежности».

Губы Асрубала подернулись, челюсть слегка отвисла, глаза забегали и разъехались в разные стороны. Он обмяк, наклонившись вперед — голова его с легким стуком опустилась лицом на стол.

Юстициар повернулся к Мэйхаку: «Он умер».

Мэйхак кивнул: «Похоже на то». Обогнув стол, он вынул легкий карманный лучемет и трижды выстрелил Асрубалу в затылок. После каждого выстрела тело Асрубала содрогалось.

Мэйхак отступил от стола и сказал Морлоку: «Не подумайте, что я вам не доверяю, но человек может выпить яд и выжить. Человек с тремя дырами в голове не восстанет из гроба».

«Вам невозможно отказать в практическом здравом смысле, — сухо ответил юстициар и повернулся к охранникам. — Отнесите тело в Фондамент и сбросьте его в бункер».

Глава 20

1

Мэйхак и Морлок вернулись в Карлеон. Юстициар известил старейшин города о смерти Асрубала и объяснил, почему с казнью пришлось поспешить. Разумеется, это сообщение вызвало возмущение представителей династии Урдов, но бравые родственники Асрубала волей-неволей отказались от планов нападения на Судейскую коллегию и уничтожения чужеземцев. По-видимому, решительность Мэйхака сыграла свою роль.

Мэйхак хотел немедленно покинуть Ромарт, но юстициар убедил его задержаться еще на пару дней. «Я обращаюсь к вам с этой просьбой от имени Комитета избранных», — сказал он.

«Почему они мной заинтересовались?»

«Вам не о чем беспокоиться. Попросту говоря, Комитет хочет получить от вас информацию».

«Информацию какого рода?»

«Позвольте мне вкратце объяснить функции Комитета избранных, — ответил Морлок. — Его нельзя назвать тайной организацией, хотя Комитет собирается за закрытыми дверями и никого не оповещает о своих решениях. Он состоит из десяти человек; шестеро — члены Совета старейшин. Кроме того, в Комитет входят трое выдающихся ученых и юстициар, то есть я. Комитет хорошо понимает, что Ромарт и цивилизация роумов находятся в состоянии упадка. Иногда мы даже называем это «разложением». Мы подозреваем также, что нелицеприятный наблюдатель мог бы назвать упадочным весь образ жизни роумов как таковой, хотя я мог бы выдвинуть весомые возражения против такой точки зрения. Невозможно отрицать, однако, что численность населения Ромарта сокращается и, если этот процесс будет продолжаться теми же темпами, через двести лет в роскошных залах наших дворцов будет ютиться дюжина дряхлых стариков и старух — допуская, что безвольные сейшани смогут как-то их защищать от полчищ белых призраков. Учитывая сложившееся положение вещей, Комитет избранных надеется возродить Ромарт, тем или иным способом. Рассматриваются любые варианты. Поговаривают о том, чтобы положить конец изоляции роумов и установить новые связи с Ойкуменой».

«Все это вполне разумно, — заметил Мэйхак. — Но при чем тут я?»

«Вы — инопланетянин, знакомый с обычаями Ромарта. Таким образом, ваша квалификация уникальна. Комитет хотел бы узнать ваше мнение. Они ожидают, что вы выскажете его откровенно — несмотря на то, что два консервативно настроенных гранда уже ворчат, предупреждая о «риске, связанном с вульгаризацией»».

«При взаимодействии с окружающим миром какая-то доля вульгаризации неизбежна, — сказал Мэйхак. — Хорошо, я с ними поговорю. Когда и где? Мне нельзя задерживаться».

«В два часа пополудни, послезавтра. Здесь, в Карлеоне».

«Ладно, — согласился Мэйхак. — Это удобно. Сразу после совещания с Комитетом мы покинем Ромарт на «Фарсанге»».

Когда Гарлет узнал о предстоящем отъезде, он сразу выразил недовольство. «У меня нет никаких причин отсюда уезжать! — заявил он Мэйхаку и Джаро. — Я подробно изучил маршрут от Карлеона до площади Гамбойе и дальше по бульвару до Эспланады и Фондамента, что в данный момент вполне удовлетворяет мои потребности. Мои комнаты в Карлеоне и здешняя пища тоже меня устраивают. А Джаро поможет мне познакомиться с другими обитателями города».