Ночной карнавал - [62]
А Солнца люстр швыряют в меня иглы пронзительного света. И я пронзена золотыми стрелами, и грудь моя вся в светящихся ранах, и волосы мои просвечены насквозь. И я иду по огромному залу, по гладкому паркету, как по льду озера, где отражается скопление мерцающих огней, и улыбаюсь герцогам и князьям, королям и графам, наследным принцам и баронам, а глаза мои ищут Царя: неужели на ваших королевских приемах, знаменитых на весь Пари и на всю Эроп, не бывает царей никогда?
И герцоги и принцы подходят к моей руке, и целуют мои перстни, и, поднимая голову, учтиво глядят на меня. Они ждут, чтобы я представилась. Назвала себя. Что я им скажу? Что я самозванка?.. Что я тоже принцесса?.. Я, левая пятка мадам Лу?..
Солнца! Великие Солнца королевских люстр! Горите. Не потухайте. Может, Бог даст мне еще немного поглядеть на вас.
Шины авто прошелестели по ночному Пари, как расческа по чистым волосам.
— Тебе не холодно, Мадлен?..
— Нет.
Граф при выходе из машины накинул манто Мадлен на плечи. Она боялась наступить на брабантские кружева платья и шагала медленно и важно, пристально глядя себе под ноги, как курица. Тяжелая дверь парадного подъезда отъехала, лакеи в ливреях почтительно поклонились. В лица вновь прибывшим ударил яркий свет, запахи духов. Цветочные ароматы — сирень, жасмин, фиалка — смешивались с пряной прелестью арабского Востока. А цирковых слонов душат духами?.. Не болтай ерунды, Мадлен. Озирайся. Гляди. Запоминай. В кои-то веки тебе посчастливилось…
Под резкие удары смычков о струны скрипок и виолончелей — музыканты играли Виват гостям короля — знатные дамы и господа Эроп гордо и величественно, как подобало их высоким санам, поднимались по мраморной лестнице в огромный бальный зал. Белые колонны, вы выточены из сахарных голов. Вас можно лизать, если поднесут чашку чаю: сахару не потребуется. А что за картины над затылками?.. Там, в вышине?.. Ах, госпожа не знает. Это знаменитый Рапалли расписывал здесь, во дворце Цезарей, потолки. Фрески украшают ниши и апсиды, потайные закутки. Фрески цветными тучами и яркими птицами летят по потолку, как по небу. Что на них изображено? Летящие женщины и бедные бескрылые мужчины. За что же бедняг мужчин так?.. А не обрывайте крылья у женщин. Не отпиливайте их. Не рубите. Не отсекайте ножами и топорами. Целуйте своих Ангелов. Плачьте по ним, если они уходят на небо раньше вас. Когда вы уйдете — кто по вас заплачет?
— Мадлен, поправь бретельку. Заправь под корсаж. Незаметно.
— А буфет здесь есть, у твоего короля?.. Хочу воды. Пить. И пирожное.
— Опять воды!.. Ты родом из пустыни. Я попрошу короля приказать подать тебе к столу ведро воды. Ты замучила меня! Это вечер у короля… а не ужин у мадам Лу с попугаями и «Вдовой Клико»..
Она, проходя мимо лакея, тупо и безрадостно стоящего с расписным подносом в руках, схватила стакан с лимонадом и залпом осушила.
— Ух!.. легче стало.
— Ты как на сенокосе. Зачем я тебя сюда взял.
Его глаза, кидая вокруг искры, торжествовали.
Никто не мог сравниться на балу с красотой его дамы.
Он победно оглядывался, ведя Мадлен под руку.
— Помни: ты герцогиня де Гиз, из обедневших де Гизов, если к тебе начнут приставать, кто ты да что. Родом из Лотарингии… поэтому небольшой акцент… Если будешь себя хорошо вести, деточка, — он притворно засюсюкал, — будешь допущена к ручке короля.
— Ты мне покажешь короля, Куто?..
— А как же. Сразу же. Его еще нет в зале. Его, как цукат, приберегают напоследок, чтобы воткнуть в верхушку торта.
Какое сумасшествие. Она сбежала из Воспитательного Дома; из Веселого Дома. Из какого Дома ей бежать в следующий раз? Нынче она в Королевском Доме: гостья. Из-под богатого белопенного кружевного наряда — юбки бьют по паркету роскошным прибоем — видны, мелькают носки грубо, вслепую позолоченных дешевых туфель, пошлых туфлишек из лавки старой перечницы Дюпле, купленных за пять монет. За пять монет можно пообедать на открытой террасе, под зонтами любого кафе на Холме Мучеников. Смотри, Мадлен, сквозь анфиладу: далеко, в призрачном мареве, накрыты столы, и на них заморская снедь — изюм из Индии, красная и черная икра из Гипербореи, моченая брусника в вазочках, похожих на бочонки, из Мангазеи, бастурма из Хивы. Вся земля кормит Королевский Дом; не слишком ли жирно будет? Король, король, а за что тебя казнили тогда?.. Ох, не спрашивай, красавица. Солгу, если отвечу, что не знаю. Знаю. Как же. Знаю наизусть. И ты знаешь. Зачем тогда спрашиваешь?
Дамы оглядывались на Мадлен. Она была безумно, преступно хороша. Так хороша не могла быть смертная женщина.
Как дрожали голые лилейные цветки плеч, высовываясь из режущей тело резинки корсажа; как гнулась по-лебяжьи высокая сильная шея, и жилы прорисовывались на ней, и как вспыхивали густым лихорадочным румянцем щеки и лоб, загорелые за лето на отмелях Зеленоглазой, и, Господи, как тонко Ты вырезал из карельской березы этот профиль; этот чуткий, с раздувающимися ноздрями, нос; эти тяжелые, как раковины, веки; и вот оно, безумье синих глаз, их великолепное юродство, их световые фонтаны и водопады, снопы искр, что мечут радужки: это не сапфиры, не аквамарины, это глаза, принадлежащие смертной женщине… бессмертной, прошу прощенья, вы ослышались. Не сотвори себе кумира, граф!.. Отстаньте. За один взгляд этих глаз я душу отдам.
В танце можно станцевать жизнь.Особенно если танцовщица — пламенная испанка.У ног Марии Виторес весь мир. Иван Метелица, ее партнер, без ума от нее.Но у жизни, как и у славы, есть темная сторона.В блистательный танец Двоих, как вихрь, врывается Третий — наемный убийца, который покорил сердце современной Кармен.А за ними, ослепленными друг другом, стоит Тот, кто считает себя хозяином их судеб.Загадочная смерть Марии в последней в ее жизни сарабанде ярка, как брошенная на сцену ослепительно-красная роза.Кто узнает тайну красавицы испанки? О чем ее последний трагический танец сказал публике, людям — без слов? Язык танца непереводим, его магия непобедима…Слепяще-яркий, вызывающе-дерзкий текст, в котором сочетается несочетаемое — жесткий экшн и пронзительная лирика, народный испанский колорит и кадры современной, опасно-непредсказуемой Москвы, стремительная смена городов, столиц, аэропортов — и почти священный, на грани жизни и смерти, Эрос; но главное здесь — стихия народного испанского стиля фламенко, стихия страстного, как безоглядная любовь, ТАНЦА, основного символа знака книги — римейка бессмертного сюжета «Кармен».
Что это — странная игрушка, магический талисман, тайное оружие?Таинственный железный цветок — это все, что осталось у молоденькой дешевой московской проститутки Аллы Сычевой в память о прекрасной и страшной ночи с суперпопулярной эстрадной дивой Любой Башкирцевой.В ту ночь Люба, давно потерявшая счет любовникам и любовницам, подобрала Аллочку в привокзальном ресторане «Парадиз», накормила и привезла к себе, в роскошную квартиру в Раменском. И, натешившись девочкой, уснула, чтобы не проснуться уже никогда.
Русские в Париже 1920–1930-х годов. Мачеха-чужбина. Поденные работы. Тоска по родине — может, уже никогда не придется ее увидеть. И — великая поэзия, бессмертная музыка. Истории любви, огненными печатями оттиснутые на летописном пергаменте века. Художники и политики. Генералы, ставшие таксистами. Княгини, ставшие модистками. А с востока тучей надвигается Вторая мировая война. Роман Елены Крюковой о русской эмиграции во Франции одновременно символичен и реалистичен. За вымышленными именами угадывается подлинность судеб.
Ром – русский юноша, выросший без родителей. Фелисидад – дочка прекрасной колдуньи. Любовь Рома и Фелисидад, вспыхнувшая на фоне пейзажей современной Латинской Америки, обречена стать роковой. Чувства могут преодолеть даже смерть, но им не под силу справиться с различием культур и национальностей…
Война глазами детей. Так можно определить объемное пространство нового романа Елены Крюковой, где через призму детских судеб просматриваются трагедии, ошибки, отчаяние, вражда, победы и боль взрослого мира. "Беллона" - полотно рембрандтовских светотеней, контрастное, эмоционально плотное. Его можно было бы сопоставить с "Капричос" Гойи, если бы не узнаваемо русская широта в изображении батальных сцен и пронзительность лирических, интимных эпизодов. Взрослые и дети - сюжетное и образное "коромысло" книги.
Я бежала так далеко: от прошлого, от самой себя, от мужа. Бежала, потому что не умею бороться, не умею быть сильной. Теперь я – другой человек, с чужим именем и чужой историей, но мое личное прошлое, что я пытаюсь забыть и от которого хочу надежно спрятаться, нашло меня даже здесь, вдали от дома. Придется учиться быть сильной, ведь защитить меня некому. Или есть? Содержит нецензурную брань.
Рождение близнецов – счастье! Ну, это как посмотреть… Два голодных рта семейный бюджет не выдержит. Бабушка сказала решать вопрос радикально: один младенец остается, второго сдаем в детдом. И кому из детей повезло больше? Увы, не девочке, оставшейся под материнской грудью. Бабуля – ведьма, папа – бандит, мама – затравленное безропотное существо. Как жить, если ты никому не нужна? И вдруг нежданный подарок – брат, родная душа, половинка сердца. Теперь все наладится, вместе с любой бедой справиться можно! Разберемся, кто подбрасывает оскорбительные, грязные письма, натравливает цепных собак, преследует, пугает по ночам и… убивает.
Джемма. Впервые я увидела Калеба, когда мне было двенадцать. Во мне тут же вспыхнула детская влюбленность, которая с годами переросла в юношескую. «Разве может детская любовь длиться несколько лет?» – спросите вы. «Может!» – с уверенностью отвечу я и докажу вам это своим примером. Калеб. Я не должен был влюбляться в младшую сестренку своего лучшего друга. Она была под запретом. Господи, да она была ребенком, когда я впервые ее встретил! Но девочка выросла и превратилась в прекрасную девушку, занявшую все мои мысли и сны.
Фрида получает необычное наследство после кончины бабули — должность ректора в Академии ведьм и колдунов. Когда-то Фрида была грозой академии и устраивала неприятности всем, кто окажется в радиусе поражения. Она и сама бы рада избавиться от наследства, да нельзя. Откажется — навсегда лишится магии. А в Академии сущее веселье. Педагог по зельям — первая любовь, колдун, который вытер о Фриду ноги. Попечитель и главный ревизор — бывший муж. А красавчик заместитель явно мечтает о должности Фриды и сделает всё, чтобы сжить нового ректора со свету.
Ольга Арнольд — современная российская писательница, психолог. Ее книга рассказывает о наполненном приключениями лете в дельфинарии на берегу Черного моря. Опасности, страстная любовь и верная дружба… Все было в тот год для работавших в дельфинарии особенным.
Его ледяные глаза пленили моё сердце. А один танец переплел наши судьбы. Бал дебютантов должен был стать для меня дорогой к признанию, а стал тернистой и опасной тропинкой к мужчине, в чьих глазах лёд сменяется пламенем. Но как пройти этот путь, сохранить любовь и не потерять себя, когда между нами преграды длиною в жизнь?