Ночной дозор - [44]
Наконец до нее дошло, что это выглядело бы нелепо и больше ничего. Хелен встала. Пробирала зябкая дрожь. Подошла к зеркалу. В темной комнате смотреть на свое отражение было страшновато, но с улицы проникал слабый свет фонаря, и на щеке и голой руке она разглядела темные и светлые рубчики, оставленные ковром. Отметины принесли хоть какое-то удовлетворение. Вообще-то, Хелен часто хотелось, чтобы ее ревность обрела какую-нибудь зримую форму; в подобные моменты она иногда думала: «Обожгу, порежу себя». Ибо ожог или порез можно показать, можно нянчить; рубец или шрам стал бы горестным знаком переживаний, которые вышли на поверхность, а не разъедают изнутри. Сейчас мысль о шраме возникла снова. Пришла как решение проблемы. «Я не стану этого делать, словно какая-то истеричка, – сказала себе Хелен. – Не ради Джулии, надеясь, что она застанет меня. Ничего такого вроде лежанья на полу гостиной. Я сделаю это для себя, тайно».
Она не дала себе подумать над тем, что затея окажется весьма паршивым секретом. Хелен тихо поднялась в кухню и взяла из шкафчика свой несессер; затем спустилась в ванную, осторожно заперла дверь, включила свет и сразу почувствовала себя лучше. Яркий свет напоминал освещение операционных в кино; обнаженные белые стенки ванны и раковины также способствовали больничному впечатлению, отпущению деловитости и даже врачебного долга. Никакая она не истеричка. Хелен посмотрелась в зеркало: краснота сошла, вид вполне здравый и спокойный.
Она действовала так, словно заранее продумала всю операцию. Из несессера достала узкую хромированную коробочку с безопасной бритвой, которой они с Джулией брили ноги. Развинтила станок, сняла железную крышечку и вынула лезвие. Какое тонкое и гибкое! Совсем невесомое, точно облатка, фишка или почтовая марка. Единственная забота – где резать? Хелен взглянула на внутреннюю сторону руки, где плоть мягче и податливей. По той же причине годился и живот. Запястья, щиколотки, голени и прочие жесткие части не рассматривались. В конечном счете выбор был сделан в пользу внутренней стороны ляжки. Хелен поставила ногу на закругленный край ванны; потом сочла позу слишком напряженной и, вытянув ногу, ступней уперлась в стенку. Задрала юбку и сначала хотела заткнуть ее в трусы, но потом решила снять совсем. А то еще кровью измажешь. Кто его знает, сколько вытечет?
На фоне белой ванны ляжка выглядела огромным куском бледно-кремовой плоти. Прежде в таком ракурсе ее видеть не доводилось, и сейчас Хелен даже опешила, насколько она бесформенная. Если б пришлось увидеть ее в отдельности, вряд ли догадаешься, что это функциональная часть конечности. За свою тоже не примешь.
Двумя пальцами Хелен растянула кожу, прислушалась, удостоверяясь, что в вестибюле никого нет, затем поднесла лезвие к ноге и сделала надрез. Он получился неглубоким, но нестерпимо болезненным – точно вошла в ледяную воду и захолонуло сердце. Хелен перевела дыхание и секанула еще раз. Ощущение то же. Она буквально задохнулась. «Давай снова, только быстро!» – сказала себе Хелен; однако тонкость и гибкость металла, которые прежде чуть ли не притягивали, теперь, в сочетании с пружинящей полнотой ляжки, вызывали отвращение. Надрезы получились слишком аккуратные. Ранки медленно и словно нехотя наполнились кровью, которая вроде бы тотчас потемнела и свернулась. Края уже сошлись; бритвой Хелен их раздвинула. Кровь потекла чуть сильнее. Наконец перелилась через ранку и стала вязкой. Хелен с минуту наблюдала, еще два-три раза бередила порезы, вызывая кровь, затем постаралась начисто вытереть ногу смоченным в воде носовым платком.
Остались две короткие малиновые полоски – будто после крепкого, но игривого удара кошачьей лапы.
Хелен присела на край ванны. Казалось, шок от процедуры произвел в ней некую перемену, подобную воздействию лекарства: она чувствовала себя неестественно просветленной, бодрой и умиротворенной. Разрезание ноги уже не выглядело здравым и разумным делом; не дай бог, если б Джулия или кто из знакомых ее застукал. Умерла бы со стыда! И все же... На малиновые полоски она поглядывала ошеломленно, но с долей восхищения. «Ты полная дура», – сказала себе Хелен, но сказала почти весело. Она сполоснула лезвие, вставила в станок и убрала в коробочку. Выключила свет, дала глазам привыкнуть к темноте, вышла в вестибюль и поднялась в спальню.
Джулия лежала спиной к двери на своей стороне кровати; лицо в темноте, волосы на подушке казались очень темными. Не определишь, спит или нет.
– Джулия, – тихо позвала Хелен.
– Что? – через паузу последовал вопрос.
– Прости меня. Пожалуйста. Ты меня ненавидишь?
– Да.
– Невозможно ненавидеть меня больше, чем я сама.
Джулия перевернулась на спину:
– Это нужно воспринимать как утешение?
– Не знаю. – Хелен подошла и коснулась ее головы.
Джулия вздрогнула.
– У тебя рука ледяная! Не трогай меня! – Она взяла руку Хелен. – Боже мой, почему ты такая холодная? Где ты была?
– Нигде. В ванной.
– Залезай в кровать, слышишь!
Хелен отошла раздеться, вынуть шпильки и натянуть ночнушку, двигаясь как побитая собачонка. Когда она улеглась рядом с Джулией, та сказала:
Впервые на русском языке — дебютный роман автора «Тонкой работы», один из ярчайших дебютов в британской прозе рубежа веков.Нэнси живет в провинциальном английском городке, ее отец держит приморский устричный бар. Каждый вечер, переодевшись в выходное платье, она посещает мюзик-холл, где с бурлескным номером выступает Китти Батлер. Постепенно девушки сближаются, и когда новый импресарио предлагает Китти лондонский ангажемент, Нэнси следует за ней в столицу. Вскоре об их совместном номере говорит весь Лондон.
Лондонский бедный квартал, вторая половина XIX века. Сью Триндер, сирота, выросшая среди воров и мошенников, не знает, что судьба странными узами соединила ее жизнь с юной наследницей богатого имения, живущего замкнуто и уединенно. И едва порог дома переступает неотразимый Джентльмен, начинаются приключения, захватывающие дух своей непредсказуемостью.
Впервые на русском — новейший роман прославленного автора «Тонкой работы», «Бархатных коготков» и «Нити, сотканной из тьмы», своего рода постскриптум к «Ночному дозору», также вошедший в шорт-лист Букеровской премии.Эта история с привидениями, в которой слышны отголоски классических книг Диккенса и Эдгара По, Генри Джеймса и Ширли Джексон, Агаты Кристи и Дафны Дюморье, разворачивается в обветшалой усадьбе Хандредс-Холл, претерпевающей не лучшие времена: изысканный парк зарос, половина комнат законсервирована, гостей приходится принимать в цокольном этаже, и вообще быть аристократом невыгодно.
Сара Уотерс – современный классик, «автор настолько блестящий, что читатели готовы верить каждому ее слову» (Daily Mail). О данном романе газета Financial Times писала: «Своими предыдущими книгами, три из которых попадали в Букеровский шорт-лист, Сара Уотерс поставила планку качества очень высоко. И даже на таком фоне „Дорогие гости“ – это апофеоз ее таланта». Итак, познакомьтесь с Фрэнсис Рэй и ее матерью. В Лондоне, еще не оправившемся от Великой войны, они остались совершенно одни в большом ветшающем доме: отца и братьев нет в живых, держать прислугу не позволяют средства.
Сара Уотерс – современный классик, «автор настолько блестящий, что читатели готовы верить каждому ее слову» (Daily Mail) – трижды попадала в шорт-лист Букеровской премии. Замысел «Близости» возник у писательницы благодаря архивным изысканиям для академической статьи о викторианском спиритизме, которую Уотерс готовила параллельно работе над своим дебютным романом «Бархатные коготки». Маргарет Прайер приходит в себя после смерти отца и попытки самоубийства. По настоянию старого отцовского друга она принимается навещать женскую тюрьму Миллбанк, беседовать с заключенными, оказывая им моральную поддержку.
Впервые на русском — самый знаменитый из ранних романов прославленного автора «Тонкой работы», «Бархатных коготков» и «Ночного дозора». Замысел «Нити, сотканной из тьмы» возник благодаря архивным изысканиям для академической статьи о викторианском спиритизме, которую Уотерс писала параллельно с работой над «Бархатными коготками».Маргарет Прайор приходит в себя после смерти отца и попытки самоубийства. По настоянию старого отцовского друга она принимается навещать женскую тюрьму Миллбанк, беседовать с заключенными, оказывая им моральную поддержку.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Александр Вяльцев — родился в 1962 году в Москве. Учился в Архитектурном институте. Печатался в “Знамени”, “Континенте”, “Независимой газете”, “Литературной газете”, “Юности”, “Огоньке” и других литературных изданиях. Живет в Москве.
Ольга КУЧКИНА — родилась и живет в Москве. Окончила факультет журналистики МГУ. Работает в “Комсомольской правде”. Как прозаик печаталась в журналах “Знамя”,“Континент”, “Сура”, альманахе “Чистые пруды”. Стихи публиковались в “Новом мире”,“Октябре”, “Знамени”, “Звезде”, “Арионе”, “Дружбе народов”; пьесы — в журналах “Театр” и “Современная драматургия”. Автор романа “Обмен веществ”, нескольких сборников прозы, двух книг стихов и сборника пьес.
Борис Евсеев — родился в 1951 г. в Херсоне. Учился в ГМПИ им. Гнесиных, на Высших литературных курсах. Автор поэтических книг “Сквозь восходящее пламя печали” (М., 1993), “Романс навыворот” (М., 1994) и “Шестикрыл” (Алма-Ата, 1995). Рассказы и повести печатались в журналах “Знамя”, “Континент”, “Москва”, “Согласие” и др. Живет в Подмосковье.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Привилегированная школа Сент-Освальд всегда славилась безупречным порядком и исключительным благонравием. Трудно даже представить, что здесь может произойти нечто дерзкое, возмутительное, вопиющее. Однако это происходит. Начинается с каких-то мелких недоразумений, но постепенно события нарастают как снежный ком. Против Сент-Освальд ведется тайная война, ведущая к ее полному разрушению. И никто не знает, что корни происходящего уходят в прошлое, когда страдающий ребенок твердо решил отомстить школе за свое унижение.
На крошечном бретонском островке ничего не менялось вот уже больше ста лет.Поколение за поколением бедная деревушка Ле Салан и зажиточный городок Ла Уссиньер вели борьбу за единственный на острове пляж. Но теперь — все изменится.Вернувшись на родной остров после десятилетнего отсутствия, Мадо обнаруживает, что древнему дому ее семьи угрожают — приливные волны и махинации местного богача. Хуже того, вся деревня утратила волю и надежду на лучшее.Но Мадо, покрутившаяся в парижской круговерти, готова горы свернуть.
Впервые на русском — единственный сборник рассказов от Джоанн Харрис, автора таких бестселлеров, как «Шоколад», «Темный ангел», «Леденцовые туфельки», «Пять четвертинок апельсина», «Джентльмены и игроки».Вера и Надежда сбегают из дома престарелых в самый модный обувной магазин Лондона. Ведьминский ковен собирается на двадцатилетие школьного выпуска. А молодая жена пытается буквально следовать рецептам из кулинарной книги своей свекрови — с непредсказуемыми последствиями…
На одной из тихих улиц Монмартрского холма нашли прибежище Янна и ее дочери Розетт и Анни. Они мирно и даже счастливо живут в квартирке над своей маленькой шоколадной лавкой. Ветер, который в былые времена постоянно заставлял их переезжать с места на место, затих — по крайней мере, на время. Ничто не отличает их от остальных обитателей Монмартра, и возле их двери больше не висят красные саше с травами, отводящими зло. Но внезапно в их жизнь вторгается Зози де л'Альба, женщина в ярко-красных, блестящих, как леденцы, туфлях, и все начинает стремительно меняться… «Леденцовые туфельки» Джоанн Харрис — это новая встреча с героями знаменитого романа «Шоколад», получившего воплощение в одноименном голливудском фильме режиссера Лассе Халлстрёма (с Жюльетт Бинош, Джонни Деппом и Джуди Денч в главных ролях), номинированном на «Оскар» в пяти категориях.Перевод с английского И.