Ночной дозор - [101]
Хелен вздрогнула, пораженная внезапной горечью этих слов и промелькнувшей в Джулии мрачностью, пугающей и непостижимой.
– Если б я так думала, – тихо сказала она, коснувшись руки Джулии, – мне бы захотелось умереть.
Секунду Джулия не шевелилась, потом переступила на месте, шаркнула ногой и пнула камушек.
– Видимо, на самом деле я так не думаю, иначе мне бы тоже захотелось умереть. – Голос ее просветлел. – О таком нельзя думать, верно? Лучше сосредоточиться... – наверное, она припомнила людей, которые с подушками спускались в метро, – на цене гребешков, свинины и луковиц. Или сигарет. Кстати, не желаете закурить?
Они засмеялись, мрачность рассеялась. Хелен выпустила руку Джулии, и та достала сигареты, чуть неловко из-за перчаток. Чиркнула спичкой, желтое пламя выхватило из черноты ее лицо. Хелен склонилась к огню, выпрямилась и не смогла двинуться – глаза вновь ослепли. Джулия потянула ее за руку, и она послушно шагнула следом.
Чуть позже Хелен разглядела, куда они направляются – в район за собором.
– Туда? – удивленно спросила она.
– А что? Хочу вас кое-куда сводить. Если держаться дороги, пожалуй, дойдем.
Собор остался позади; через пару минут они подошли к полосе битых камней и бетона, которая некогда была Кэннон-стрит, а теперь представляла собой скорее намек на дорогу, ее призрак в ландшафте, что сошел бы за деревенское раздолье. Небо словно раздалось и обманчиво посветлело, но, как и прежде, расстилавшийся перед ними разор был не столько виден, сколько угадывался – в кромешной тьме взгляд ни за что не цеплялся. То и дело Хелен проводила рукой по глазам, будто смахивая пелену вроде налипшей паутины. Казалось, они пробираются сквозь мутную воду – так чужеродна была густая тьма, пропитанная жестокостью и гибелью.
Лучи фонариков бежали у самой земли, следуя за бледной линией тротуарной бровки. Если мимо проезжали легковушка или грузовик, Хелен с Джулией останавливались и, чувствуя под ногами крошево из земли, веток и щебня, прижимались к хлипкому ограждению, отделявшему тротуар от развалин.
– Помнится, я шла здесь в первый день нового сорок первого года, – сказала Джулия. – Пробраться было почти невозможно, даже пешком. Я пошла взглянуть на разрушенные церкви. Наверное, с тех пор разрухи еще добавилось. Вон там, – она кивнула через левое плечо, – должны быть останки церкви Святого Августина. Уже тогда зрелище было жуткое, а потом ее снова разбомбило; кажется, в самом конце прошлого «блица», да?
– Я не знаю, – ответила Хелен.
– По-моему, тогда. А впереди, вон, видите... – Джулия показала рукой, – все-таки можно разглядеть... там – все, что осталось от церкви Святой Милдред на Бред-стрит. Такая жалость...
Они шли, и Джулия перечисляла церкви: Сент-Мэри-ле-Боу, Сент-Мэри-Олдермэри, Святого Якова, Святого Михаила; казалось, она вполне ясно различает контуры их обветшалых башен и обломанных шпилей, тогда как Хелен пыталась вообще разглядеть храмы. Время от времени луч фонарика Джулии скакал по пустырю, указывая, куда смотреть; световой кружок выхватывал куски битого стекла, пятачки заиндевевшей земли и находил краски – бурую зелень и серебро крапивы, папоротника и чертополоха. Раз в луче заблестели глаза какого-то существа.
– Смотрите, вон!
– Кошка?
– Лиса! Видите, рыжий хвост!
Зверь метнулся, быстрый и переливчатый, точно стремительный ручей; лучи фонариков пытались его сопровождать. Потом Джулии и Хелен выключили фонарики, прислушиваясь к шелесту листьев и шороху земли. Вскоре стало жутковато. Подумалось о крысах, гадюках и бродягах. Прибавив шагу, они поспешили прочь от пустырей в укрытие улиц за станцией «Кэннон-стрит».
Там размещались конторы и банки; одни здания, выпотрошенные еще в 1940-м, так и стояли бесхозными, другие использовались, но в этот час субботнего вечера определить точное состояние любого из них было невозможно: все имели равно призрачный вид, по-своему более зловещий, чем пустыри на месте домов, полностью разрушенных взрывами.
Если возле Ладгейт-Серкус улицы были тихи, то здесь они казались абсолютно пустынными. Лишь иногда глубоко под разбитыми тротуарами слышалось громыханье поездов метро, словно орды громадных верещащих тварей продирались сквозь городские стоки; в известной степени, так оно и есть, подумала Хелен.
Она крепче ухватилась за руку Джулии. В затемнение покидать знакомые места всегда было тревожно. В душу закрадывалось своеобразное чувство – смесь паники и ужаса: словно идешь по стрельбищу, а на спине у тебя мишень...
– Нужно быть сумасшедшими, чтобы здесь оказаться, – прошептала Хелен.
– Это была ваша идея.
– Я знаю, только...
– Вам страшно?
– Да! Кто угодно может напасть из темноты.
– Раз мы никого не видим, нас тоже не видят. К тому же мы, вероятно, сойдем за парня с девушкой. На прошлой неделе я вышла в этой куртке и кепке, так одна шлюха, стоявшая в дверном проеме, сочла меня парнем и показала грудь – подсветила фонариком. Это было на Пиккадилли.
– Боже мой!
– Да. Знаете, как странно выглядит одна грудь, высвеченная в темноте!
Джулия замедлила шаг и махнула фонариком:
– Вот церковь Святого Клемента из детских стишков. Наверное, вон туда, к берегу Темзы, приносили апельсины и лимоны.
Впервые на русском языке — дебютный роман автора «Тонкой работы», один из ярчайших дебютов в британской прозе рубежа веков.Нэнси живет в провинциальном английском городке, ее отец держит приморский устричный бар. Каждый вечер, переодевшись в выходное платье, она посещает мюзик-холл, где с бурлескным номером выступает Китти Батлер. Постепенно девушки сближаются, и когда новый импресарио предлагает Китти лондонский ангажемент, Нэнси следует за ней в столицу. Вскоре об их совместном номере говорит весь Лондон.
Лондонский бедный квартал, вторая половина XIX века. Сью Триндер, сирота, выросшая среди воров и мошенников, не знает, что судьба странными узами соединила ее жизнь с юной наследницей богатого имения, живущего замкнуто и уединенно. И едва порог дома переступает неотразимый Джентльмен, начинаются приключения, захватывающие дух своей непредсказуемостью.
Впервые на русском — новейший роман прославленного автора «Тонкой работы», «Бархатных коготков» и «Нити, сотканной из тьмы», своего рода постскриптум к «Ночному дозору», также вошедший в шорт-лист Букеровской премии.Эта история с привидениями, в которой слышны отголоски классических книг Диккенса и Эдгара По, Генри Джеймса и Ширли Джексон, Агаты Кристи и Дафны Дюморье, разворачивается в обветшалой усадьбе Хандредс-Холл, претерпевающей не лучшие времена: изысканный парк зарос, половина комнат законсервирована, гостей приходится принимать в цокольном этаже, и вообще быть аристократом невыгодно.
Сара Уотерс – современный классик, «автор настолько блестящий, что читатели готовы верить каждому ее слову» (Daily Mail). О данном романе газета Financial Times писала: «Своими предыдущими книгами, три из которых попадали в Букеровский шорт-лист, Сара Уотерс поставила планку качества очень высоко. И даже на таком фоне „Дорогие гости“ – это апофеоз ее таланта». Итак, познакомьтесь с Фрэнсис Рэй и ее матерью. В Лондоне, еще не оправившемся от Великой войны, они остались совершенно одни в большом ветшающем доме: отца и братьев нет в живых, держать прислугу не позволяют средства.
Сара Уотерс – современный классик, «автор настолько блестящий, что читатели готовы верить каждому ее слову» (Daily Mail) – трижды попадала в шорт-лист Букеровской премии. Замысел «Близости» возник у писательницы благодаря архивным изысканиям для академической статьи о викторианском спиритизме, которую Уотерс готовила параллельно работе над своим дебютным романом «Бархатные коготки». Маргарет Прайер приходит в себя после смерти отца и попытки самоубийства. По настоянию старого отцовского друга она принимается навещать женскую тюрьму Миллбанк, беседовать с заключенными, оказывая им моральную поддержку.
Впервые на русском — самый знаменитый из ранних романов прославленного автора «Тонкой работы», «Бархатных коготков» и «Ночного дозора». Замысел «Нити, сотканной из тьмы» возник благодаря архивным изысканиям для академической статьи о викторианском спиритизме, которую Уотерс писала параллельно с работой над «Бархатными коготками».Маргарет Прайор приходит в себя после смерти отца и попытки самоубийства. По настоянию старого отцовского друга она принимается навещать женскую тюрьму Миллбанк, беседовать с заключенными, оказывая им моральную поддержку.
Сначала мы живем. Затем мы умираем. А что потом, неужели все по новой? А что, если у нас не одна попытка прожить жизнь, а десять тысяч? Десять тысяч попыток, чтобы понять, как же на самом деле жить правильно, постичь мудрость и стать совершенством. У Майло уже было 9995 шансов, и осталось всего пять, чтобы заслужить свое место в бесконечности вселенной. Но все, чего хочет Майло, – навсегда упасть в объятия Смерти (соблазнительной и длинноволосой). Или Сюзи, как он ее называет. Представляете, Смерть является причиной для жизни? И у Майло получится добиться своего, если он разгадает великую космическую головоломку.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.
Приехав погостить к сестре на уединенный остров и килом южном море, молодая актриса Люси Уоринг узнает, что но соседству живет ее театральный кумир, великолепный Джулиан Гейл, внезапно покинувший сцену два года назад. Его пребывание на острове окутано какой-то тайной, проникнуть в которую Люси не удается. Неожиданно спокойствие мирного острова взрывается чередой ужасных событий: кто-то открывает стрельбу на пляже, крестный сын Гейла тонет в море, а затем Люси находит труп человека, которого только накануне видела возле дома Гейла.
На крошечном бретонском островке ничего не менялось вот уже больше ста лет.Поколение за поколением бедная деревушка Ле Салан и зажиточный городок Ла Уссиньер вели борьбу за единственный на острове пляж. Но теперь — все изменится.Вернувшись на родной остров после десятилетнего отсутствия, Мадо обнаруживает, что древнему дому ее семьи угрожают — приливные волны и махинации местного богача. Хуже того, вся деревня утратила волю и надежду на лучшее.Но Мадо, покрутившаяся в парижской круговерти, готова горы свернуть.
Впервые на русском — единственный сборник рассказов от Джоанн Харрис, автора таких бестселлеров, как «Шоколад», «Темный ангел», «Леденцовые туфельки», «Пять четвертинок апельсина», «Джентльмены и игроки».Вера и Надежда сбегают из дома престарелых в самый модный обувной магазин Лондона. Ведьминский ковен собирается на двадцатилетие школьного выпуска. А молодая жена пытается буквально следовать рецептам из кулинарной книги своей свекрови — с непредсказуемыми последствиями…
На одной из тихих улиц Монмартрского холма нашли прибежище Янна и ее дочери Розетт и Анни. Они мирно и даже счастливо живут в квартирке над своей маленькой шоколадной лавкой. Ветер, который в былые времена постоянно заставлял их переезжать с места на место, затих — по крайней мере, на время. Ничто не отличает их от остальных обитателей Монмартра, и возле их двери больше не висят красные саше с травами, отводящими зло. Но внезапно в их жизнь вторгается Зози де л'Альба, женщина в ярко-красных, блестящих, как леденцы, туфлях, и все начинает стремительно меняться… «Леденцовые туфельки» Джоанн Харрис — это новая встреча с героями знаменитого романа «Шоколад», получившего воплощение в одноименном голливудском фильме режиссера Лассе Халлстрёма (с Жюльетт Бинош, Джонни Деппом и Джуди Денч в главных ролях), номинированном на «Оскар» в пяти категориях.Перевод с английского И.