Ночная Стая - [7]

— Я, в общем, хотел бы еще поработать в ночные смены с Иннокентием Александровичем.

— Что? — одновременно спросили начальник и девушка.

Дима приложил палец к губам, попросив девушку помолчать, а Михаилу ответил:

— Мне кажется, я нащупал возможный способ, если и не лечения, то диагностики. Мне кажется, я могу помочь Иннокентию Александровичу.

Затем последовала пауза, после которой начальник ответил:

— Хм, неожиданно. Я думал ты не хочешь работать ни в ночную, ни с Иннокентием.

— Просто я вижу в этом уникальный случай, что идеально подойдет моей докторской.

На другом конце снова повисла пауза, и только после этого ответ:

— И что это за способ?

Дима кратко пересказал историю последней смены. На этот раз ответ прозвучал мгновенно:

— Ты рискуешь, парень. Я удивлен, что Иннокентий тебя не вышвырнул за такие предложения. Но раз тебе удалось найти подход и ты сам хочешь…. Почему бы и нет, работай, но звони мне каждый день и докладывай, как идут дела, понял меня?

— Да, спасибо.

— Ну смотри, не натвори дел. До связи.

— До связи.

Дима дождался, пока связь оборвется и положил телефон на столик.

— Ну?! — сдерживавшаяся все это время девушка взорвалась, — какого черта, Дим. Мы почти не видимся, ты приходишь только под утро, спишь и сразу на свою смену. Нафига ты попросил тебя оставить?

— Люба…

— Что, Люба? Я понимаю, когда это обязанность. Но когда ты вместо общения с любимой выбираешь по собственной воле общение с умственно отсталым лунатиком! — девушка вскочила с дивана и вышла из комнаты.

Дима вздохнул, и устало потер переносицу. Затем откинулся на спинку дивана и моментально заснул.

Глава 4

— Я, вы меня слышите? — Дима вновь попытался достучаться до пациента.

Но лунатик все также слепо смотрел перед собой. Врач не мог понять, что именно изменилось в поведении Иннокентия, но что-то определенно было не так.

Каждую ночь доктор пытался разговорить пациента, пока однажды, тот не ответил:

— Да, доктор.

Дима от неожиданности вздрогнул:

— Иннокентий, это вы? — от волнения он забыл добавить отчество.

— Нет. Это Я, — ответил лунатик.

— Я, — шепотом повторил врач.

— Верно.

Лунатик держался неподвижно, даже его дыхание едва поднимало грудь. Живой человек больше напоминал застывшую статую.

— Я это ваше имя?

— Я это я.

— А у вас есть имя?

— Имя дают при рождении. Я не был рожден.

— Могу я тогда к вам обращаться по имени Иннокентий?

— Нет! — лунатик вздрогнул, но быстро вновь вернул себе неподвижность.

— Может, придумаем вам имя? Как мне обращаться к вам?

Лунатик задумался, после чего ответил:

— Зачем мне имя?

— Так принято, для удобства, — растеряно ответил доктор.

— Если вам так будет проще, зовите меня Новый, ведь я новый.

— Вы новый…?

— Я новый разум в старом теле, — лунатик медленно повернул голову в сторону Димы.

— А что будет со старым разумом? — тихо спросил доктор.

— А что с ним должно быть?

— Ну, обычно в теле здорового человека лишь один разум….

— Раньше разума не было вообще, были лишь инстинкты. Может это эволюция?

* * *

— Новый, вы меня слышите?

— Да доктор, здравствуйте.

— Что с вами происходит, когда Иннокентий просыпается?

— А что происходит с вами, когда засыпаете вы?

— Я сплю….

— Вы умираете, ваша система удаляет сознание за ненадобностью и для сохранения энергии, и каждое утро загружает новую версию. Разве нет?

— Не соглашусь. Если бы наше я стиралось, то мы бы не видели сны.

— Я не вижу снов.

— Но вы помните нашу прошлую беседу и мои прошлые попытки вас разговорить?

— Да.

— Разве мозгу не будет тогда более эффективно сохранять сознания, чем создавать его новую версию каждый раз.

— Может быть вы и правы, доктор. Я лишь предположил.

— Почему вы не двигаетесь, когда говорите?

— Мне пока еще сложно держать сознание, это требует почти всего моего внимания.

— Но с каждым разом вам это делать все проще?

— Верно.

— Так вы не ответили. Что будет, когда ваше внимание перестанет требоваться, для поддержания вашего сознания? Вы собой полностью замените старую личность?

— Я бы этого хотел, — Дима сглотнул тяжелый ком, после ответа, — но я не знаю, доктор.

— Какое ваше первое воспоминание?

— Боль, боль от удара о стену.

— Это было…

— В вашей клинике.

— То есть до этого вас не существовало?

— До этого я себя не осознавал.

— У вас есть какая-то цель?

— Да, — лунатик резко повернул голову, — я хочу жить! — и Иннокентий проснулся.

* * *

Яркое зимнее солнце освещало кабинет главы клинки. В кабинете со сложной мозаикой на стене сидели трое мужчин и вели серьезный разговор:

— Это все конечно, просто замечательно, — язвительно сказал Иннокентий, — что вы смогли разговорить меня, когда я сомнамбулирую, блин. Но как вы собираетесь убить этого паразита во мне? Как остановить развитие моей шизофрении? А!?

Доктор, старательно избегая встречи с взглядом пациента, рассматривал стол начальника. Михаил же попытался ответить:

— Понимаете, Иннокентий. К сожалению, на данный момент не существует какого-то абсолютного способа борьбы с раздвоением личности. В вашем случае, оно носит относительно безопасный характер, вы…

— Что, нахрен, ты несешь?! Какой блин безопасный? Ночью в моем теле оживает чужое сознание, которое хочет меня стереть. Это ты называешь безопасным? — грудь Иннокентий быстро вздымалась и опускалась, в такт активному дыханию.