Ночная Стая - [9]

Жена и худощавый мужчина одновременно пошли навстречу прибывшему Диме, но после гневного взгляда супруги, мужчина решил повременить:

— Дима я так рада вас видеть, — начала женщина.

Врач заметил, что ее губа была разбита, а на скуле расползался синяк.

— Что случилось?

— Михаил вам не сказал?

— Сказал, что что-то пошло не так, что Иннокентий Але…

— Просто Иннокентий, не надо отчества. Новый врач, Виктор, — супруга показала на худощавого мужчину, — попытался сегодня поговорить с моим мужем, как это делали вы. Но когда Иннокентий, та, его ночная версия, узнала, что вас не будет, она взбесилась. Или он взбесился…. В общем, он набросился на врача, разнес всю квартиру. Я услышала шум и решила спуститься и, — супруга зарыдала.

Дима нерешительно замер, не зная как поступить, пока женщина сама не прильнула к нему в поисках утешения. Врач осторожно прижал ее и похлопал по плечу.

— Он ударил меня, — тихо сказала супруга, — он ни разу, никогда даже голос на меня не повышал. А тут. Я, я не верю, что это произошло.

Дима задумчиво посмотрел на то место, где он в первый же день заметил синяк, но ничего не сказал.

— Это же не мой, Кеша, правда? Это ведь все болезнь? — женщина отринула и с надеждой посмотрела заплаканными глазами на врача.

— Я не знаю, — честно ответил Дима, — извините, но мне надо срочно поговорить с коллегой, чтобы разобраться, что произошло.

— Д-да, конечно, — понимающе кивнула Людмила и отстранилась.

Только Дима пошел в сторону Виктора, как тот рванул к нему навстречу и сходу затараторил:

— Здравствуйте. Наконец-то вы пришли. Как же я рад видеть коллегу. Я, конечно, работал с буйными, но мне сказали…

— Короче, Виктор. Давайте ближе к делу, что произошло? — хмуро спросил врач.

— Ах да. Ну я прочитал ваши отчеты и решил повторить вашу методику. Я дождался, пока Иннокентий сядет на диван, — Дима недовольно отметил про себя, как коллега называет пациента, — и начал с ним разговор. Вначале он вообще никак не реагировал. А потом, когда услышал и понял, что вы больше не будете его лечить, начал буянить. После того, как он ударил жену, он сел туда и любые попытки достучатся до него, были уже безрезультатны.

— Понятно, — ответил Дима и, недослушав доклад, осторожно подкрался к Иннокентию.

— Новый, вы меня слышите?

— Да доктор, — лунатик продолжал раскачиваться из стороны в сторону.

— Что случилось? — доктор присел по-турецки рядом.

— Я-я не знаю. Я не помню, — растеряно сказал больной.

— Вы помните, как ударили свою жену?

Лунатик начал раскачиваться гораздо сильнее.

— Я-я не хотел. Я-я не знаю, как это получилось.

— Не хотите встать и присесть на что-то более удобное?

— Нет! — резко ответил лунатик, затем уже тише добавил, — я боюсь, боюсь снова навредить кому-то. Боюсь навредить любимым…

— Любимым? — удивленно переспросил врач.

Пациент перестал раскачиваться и повернул голову в сторону Димы:

— Почему это вас так удивило, доктор?

— Я не думал, вы разделяете ваши и Иннокентия чувства, поступки, мысли.

— Поступки и мысли, да, определенно да. Но чувства. Они нам не подвластны. Мы можем им сопротивляться, делать вид, что их нет, но это гораздо более глубокие механизмы, чем наше сознание. Разве нет? Разве можно лишь силой мысли перестать ненавидеть убийцу близкого тебе человека? Забыть безответную любовь?

— Значит, вы любите Людмилу.

Возникла пауза, после которой лунатик неуверенно ответил:

— Я бы не хотел об этом говорить.

— Хорошо. Давайте поговорим о том, что случилось.

— Я-я же сказал, я не помню.

— Не надо вспоминать, если это больно. Просто подумайте, почему вы бы могли так поступить? Представьте что вы сторонний наблюдатель. Почему Новый смог бы ударить любимую женщину, мать ребенка его основной версии?

— Основной? — голос наполнило раздражение.

— А как бы вы называли Иннокентия?

— Старый.

— Но разве старое не является основой для нового?

Лунатик снова замолчал, прежде чем дать ответ:

— Вы меня подловили. Может быть вы и правы. Но вы спросили, как бы я назвал. Я называю его старый.

— Хорошо. Так вы можете предположить, почему Новый мог бы ударить мать детей Старого, которую она так же, как мы выяснили, любит?

Лунатик опять закачался из стороны в сторону, с силой сжав руками паркет под ногами:

— Я не ребенок и не дурак. Я знаю, что вы пытаетесь сделать.

— Так вы не можете вспомнить или не хотите отвечать?

Больной посмотрел прямо в глаза Димы:

— Я только обрел себя. Только начал себя осознавать как личность, в мире, в котором был лишь один человек. Вы. Вы стали для меня как опора, на которую я только оперся, и ее выбили из-под меня. Думаю, это могло разозлить Нового… Меня.

— Понимаю. Но это уже не область моей спецификации. Я боялся не справиться с задачей и отдал дело в руки специалиста, который в этом разбирается. Я хотел сделать как можно лучше.

Лунатик перестал раскачиваться и посмотрел на своего врача:

— Правда?

— Абсолютно.

— Я понимаю, — кивнул лунатик, — помогите мне, пожалуйста, встать. У меня, похоже, затекли ноги.

Врач, сам с трудом и кряхтя, поднялся и протянул руку.

Супруга дернулась было помочь, но Дима коротко кивнул в сторону кухни. Людмила быстро поняла намек и схватив застывшего Виктора вышла из зала.