Ночная проверка, или Панночка помэрла - [4]

Мои девицы выстроились перед завучем. Стоп, то есть как это мои? Среди пяти зелёных пижам затесалась одна красная! Красные пижамы выдавались у нас ученицам девятого класса, у наших только зелёные. Алла Львовна это тоже заметила. Нет худа без добра, наводчице Полине теперь тоже влетит - её девочка с другого этажа прибежала, что ещё больше запрещено, чем кровати сдвигать. Мне даже жалко стало Полину.

- Играли они! Лучше бы учились, как следует, родителей оценками радовали, не игры играли, а уроки на ночь повторяли!

Это Алла Львовна погорячилась. Кроме девочки Оксаны, что прибежала с Полининого этажа и о которой я знаю мало, остальные были отличницами. Митина и Григорянц хорошистки, но зато какие хитрые! Это у них в комнате, значит, макеты вместо тел на кроватях лежат! Приходи, Светлана Игоревна, желай им спокойной ночи... Их бы энергию да в мирных целях!

- Как не стыдно - среди ночи игрища устраивать... Взрослые девушки, почти выпускницы школы, а чем занимаетесь? А тебе кто разрешил по этажам бегать? Ты порядка не знаешь? - подошла Алла Львовна к нарушительнице из девятого класса. - Очень хорошо. Завтра утром вы все вызываетесь на педсовет. А сейчас стойте в коридоре, мёрзнете, и пусть вам будет стыдно. Только попробуйте отлучиться с этого места или хоть слово сказать - выведу стоять на улицу до утра.

Завуч, окинув шеренгу самым строгим взглядом, махнула мне головой и направилась к только что проверенным спальням...

Милый, забери меня отсюда, мы заведём с тобой своих собственных детей, так и быть! И мы не будем отдавать их в закрытую школу, это я уж точно тебе обещаю!

- Здесь должны сейчас спать Григорянц и Митина? - спрашивает у меня Алла Львовна, и я грустно киваю.

Завуч молча сдёргивает одеяла с обеих кроватей, и мы видим свёрнутую в тугие валики одежду.

- Что, про это тоже в вашей пьесе написано? Персонажи такие? Бобчинский и Добчинский. - ох и юмористка же у нас Алла Львовна.

Девочки в коридоре хихикнули - услышали реплику завуча.

- Хорошему вы их учите. Обману. Подлогу.

"Поджогу" - про себя рифмую я и совсем некстати тоже хихикаю.

- И, кажется, довольны результатами своего труда. - Алла Львовна быстрым шагом врывается в следующую комнату, я не успеваю её предупредить, и - О, ужас! - включает свет и срывает одеяла со спящих на своих кроватях сестёр Ули и Гули.

Стыд, конфуз! Несчастные девочки вполне могли заикаться до конца жизни после такого, а Алла Львовна разозлилась не на шутку.

Пока я укладывала Гулю с Улей, она вышла в коридор, где шеренга нарушительниц разбрелась в разные стороны.

- Немедленно по кроватям. - и как ветром всех из коридора сдуло. А Полинина девица аж тапочки забыла, так босиком по лестнице и зашлёпала.

Вот завуч оборачивается ко мне. Не сильно-то я её и боюсь, хотя обидно, конечно. Но Алла Львовна ничего не сказала. Мой проступок был необратимо безобразен в её глазах, и места мне больше в этой школе не было.

Вновь звонит телефон. С НИМ что-то случилось, вот, автоответчик и забубнил милым ЕГО голосом! Алла Львовна, душка, делайте со мной, что хотите, только пустите к автоответчику!

Этого я, конечно, не сказала, а жаль! Завуч махнула мне рукой, приглашая следовать за ней. С покорным видом на самых лёгких цыпочках я засеменила рядом с ней. Ой, зачем же я позарилась когда-то на престижность этого места?! Что, я могу похвастаться своей личной жизнью, которая теперь протекает у меня в основном по телефону? Ну, заработала я денег, накупила нарядов, в которых некуда ходить, потому что я должна подавать пример скромного изящества воспитанницам, косметики тоже с избытком набрала, так ведь и её на мне мало по тем же причинам. Да что же это такое? Девицы, на что я гублю свою молодость?

Мы удаляемся, телефон снова звонит.

- Да выключите вы свой телефон, Светлана Игоревна, неужели вы за всё время своей работы так и не поняли, что он может мешать спать девочкам, даже сон которых здесь их родителями прилично оплачен. - как полной дурочке говорит мне Алла Львовна.

И спать-то тебе, Львовна, не хочется, и дома, видно, тебя не ждут. А меня ждут! Очень сильно ждут, особенно в виде освобождённой домохозяйки, поэтому-то я, сохраняя свою суверенность и независимость, тут у вас и торчу, наступая на горло песне своего призвания.

Стоп! Что я, забыла, что ли, что я сегодня хитроумный драматург, почти Гоголь, и сейчас в сценарии моего представления намечается следующее:

Закрыв ладонями лицо, я изображаю тряску и истерику, тихо, конечно, чтобы у девочек после моего ухода хорошее мнение о любимой Светлане Игоревне осталось. Я хватаюсь за стены, за сердце, но больше за лоб и глаза, чтобы не было видно, что ни одной настоящей слезинки мне выдавить так и не удалось. Это возымело действие.

- Спокойно, спокойно, Светлана Игоревна, что ж это вы такая несдержанная... - Алла Львовна давно ждала моих слёз, поэтому не удивилась.

- Алла... Ль.. - захожусь я. - Всё нормально. Сбегаю, таблеточку выпью... я в порядке, сейчас...

- Идите к себе, успокойтесь. - явно довольная, разрешила завуч. - И приходите ко мне в кабинет. Я хочу сообщить вам своё решение по поводу того, что я увидела в ходе проверки.