Ночная диверсия - [15]

В дверях появился адъютант.

— Герр оберст, по вашему приказанию от майора Краузе прибыл командир батальона охраны капитан Вольф.

— Пусть войдет.

Четко пройдя несколько шагов по кабинету, капитан остановился, глядя прямо перед собой.

— Капитан Пауль Вольф.

Говивиан с любопытством, не стесняясь рассматривал стоящего перед ним офицера. Вольф не был красив, но его открытое, мужественное лицо было очень симпатичным. Капитан не отвел глаза, когда оберст в упор посмотрел на него.

В глубине души Говивиан, которому надоели покорно опускающиеся глаза, подобострастное, угодливое выражение, уважал людей сильных, смелых, волевых.

И он уже более мягко предложил:

— Садитесь, Вольф, побеседуем. Вот что, капитан. Вы, вместе со своим батальоном, переводитесь сюда, в этот город. Формально вы будете подчинены коменданту города, но всю полноту ответственности будете нести лично передо мной.

Вам поручается охрана совершенно секретного объекта — стратегического склада авиационных бомб. На юге России такой склад создан только один. Через него будет осуществляться снабжение авиабомбами нескольких крупных авиационных соединений. Вы сами должны понимать значение этого объекта для Германии. Я уже не говорю, что за его охрану вы будете отвечать лично своей головой. Система охраны, размещение постов, сигнализации, места нахождения сторожевых собак, другие детали уже разработаны специалистами. Сейчас мы вместе с вами и комендантом города выедем на место и посмотрим.

…Там, где на карте большим пятном зеленел лесной массив, в несколько рядов тянулась колючая проволока, стояли вышки с часовыми. Машину не раз останавливали и проверяли документы. Наконец, скрипнув тормозами, она остановилась на большой бетонированной площадке. Вокруг ни одного строения, ничего, что могло бы навести на мысль, что рядом находится крупный склад. Вдруг где-то рядом что-то дрогнуло, потом еще и еще. Буквально из-под земли выполз паровоз и потащил куда-то в сторону длинную вереницу вагонов.

Осмотр длился долго. Они переходили из хранилища в хранилище, сооруженные глубоко под землей. На специальных стеллажах мрачно отсвечивали тусклым светом черные лоснящиеся бока авиабомб, от небольших, пятидесятикилограммовых, до огромных, пятитонных. В отдельном хранилище находились взрыватели в специальных металлических ящиках. Заглянули в казематы, где должен размещаться личный состав, в караульное помещение, бомбоубежище. Потом занялись схемой охраны. В город вернулись поздно.

— С завтрашнего дня принимайте объект, капитан. Весь батальон будет нести службу по охране складов, и только два взвода будете выделять в распоряжение коменданта для охраны железной дороги. И не забывайте о своей голове, — с шутливой угрозой напомнил оберст, отпуская Пауля Вольфа.

В хозяйстве фон Говивиана по-прежнему все спокойно. Ничем не выдает себя этот проклятый очаг сопротивления, и по-прежнему ничего не могут придумать подчиненные оберста, да и он сам. На ноги поставлено все: усилена патрульная служба, полицейские слежки, расставлено множество секретных постов.

И вот, наконец, долгожданная нить найдена.

С чрезвычайно важным сообщением к оберсту прибыл один полицай. Примостившись на краешке стула, он заискивающим голосом доложил о своих наблюдениях, с опаской посматривая на грозного фон Говивиана. Его сообщение оказалось если и не чрезвычайно важным, то очень интересным. Полицай уже дважды заметил: в будку к путевому обходчику на восьмом километре заходили подозрительные люди. Первый из них вышел из лесопосадки, провел в будке не более пяти минут и ушел в сторону города. Ко второму путевой обходчик вышел сам. Что-то сказав гостю, он быстро вернулся к себе, и этот второй ушел в город. Ни первого, ни второго полицай выследить не мог. Местность открытая и слежка сразу же была бы обнаружена.

— Путевой обходчик тебя видел?

— Нет.

— Ну что ж, поступил ты правильно. Твое усердие я не забуду. Но впредь близко к будке не подходи. — Оберст позвонил.

— Срочно бутылку русской водки и закусить!

Через несколько минут он поднес полицаю наполненный до краев стакан.

— Пей! Это большая честь — принять угощение от полковника немецкой армии.

Полицай единым духом опрокинул стакан и захрустел огурцом.

— Ну, а теперь иди и помни, что я тебе сказал!

Полицай, которому водка сразу же ударила в голову, ткнулся слюнявым ртом в руку фон Говивиана и попятился к двери.

Говивиан смочил одеколоном салфетку и брезгливо протер руку. Потом позвонил начальнику полиции, приказал установить тщательное наблюдение за будкой путевого обходчика.

— Пошлите туда двух-трех самых опытных работников, конечно, передайте им, что, если они будут расшифрованы, я прикажу вздернуть их на ближайших столбах.

После ухода полицая Говивиан задумался. Сведения, конечно, представляют ценность, но ключа к решению основной задачи не дают. Путевой обходчик в лучшем случае мог оказаться связным. Мог знать одного-двух третьестепенных лиц. Да и назовет ли он их?

Оберсту не раз уже приходилось присутствовать на допросах русских. И каждый раз где-то в глубине души у него просыпался звериный страх, когда он видел, что его жертвы умирали под страшными пытками, так и не проронив ни слова. Взять обходчика — значит оборвать с таким трудом найденную нить.