Ночи и рассветы - [41]

Женщина снова рванулась к двери. Ее удержали. Все столпились вокруг вдовы, и мало кто заметил, что какой-то мужчина обернулся мокрым одеялом и вошел в дверь горящего магазина. «Кто это?» — крикнули из толпы.

Люди ждали. И вот в дверях показался дымящийся человек. Он сделал два шага и упал на землю. Под одеялом нашли двух мальчиков. Одного из них огонь не тронул, но он был мертв: как видно, задохнулся от дыма. Другой был еще жив, он бился в судорогах и кричал. Все занялись детьми и забыли о спасителе. Наконец кто-то подошел к нему и сдернул одеяло. Лицо обгорело, одежда дымилась. Его раздели и отвезли в больницу. Там выяснилось, что это «масон».

Мнение маленького городка о мастере Павле менялось не раз. Сначала оценили его мастерство. Его называли хорошим и честным тружеником. Потом наступил период «масонства» — период всеобщего молчаливого осуждения. После случая на пожаре наступила очередная перемена: встречные на улице пожимали Павлу руку, а госпожа Аврокоми молилась, чтобы недоразумение было окончательно забыто.

Но затем последовал новый спад. Вслед за пожарами пришла другая беда — забастовки. Начались они с гимназии. Никогда еще городок не знал таких волнений. Гимназисты не явились на занятия, возле здания выставили патрули; произошли столкновения с преподавателями и жандармерией. Потом забастовали рабочие фабрики льда, железнодорожные грузчики и служащие электростанции. В воскресный день крестьяне окрестных деревень устроили митинг перед зданиями мэрии и крестьянского банка. Они требовали повышения цен на изюм, аннулирования некоторых старых долгов, предоставления ссуд.

Город кипел. Не дремали и блюстители порядка. Они арестовали тридцать гимназистов, нескольких рабочих, членов профсоюза и кооперативных деятелей. Собирались арестовать и мастера Павла. Но дома была только Янна.

Около месяца Янна жила одна. Потом за ней приехала женщина в черном. Она сказала, что приходится Янне теткой, сестрой ее матери.

Мастер Павел исчез, но в городке о нем не забыли. Помнил его и Космас. Однажды ему довелось услышать выступление мастера в аптеке Птолемея. Мастер говорил медленно и тихо, он не играл голосом и не владел секретами жестикуляции, как его противник адвокат Кайопулос. Адвокат служил в юридической конторе члена парламента Трихилиса, и говорили, что он вскоре выставит свою кандидатуру на парламентских выборах. Кайопулос смеялся, отпускал каламбуры, негодовал, и его лицо краснело от напряжения. Мастер же был невозмутим и стоял на своем. Из его слов выходило, что все — правительство и парламент, компании и банки, а также государственные учреждения — грабят и обирают крестьян.

Кайопулос обвинил мастера в том, что он и его партия не верят в бога.

— Наоборот, — сказал мастер, — мы хотим устроить рай на земле. А если он есть и на небе, тем лучше.

— Да, но вы хотите создать земной рай огнем и мечом.

— Никто больше нас не ненавидит насилие и кровопролитие! — сказал мастер. — Когда мы создадим общество, о котором мечтаем, наука, возможно, найдет средство, чтобы человек рождался без мучений и крови. Но пока это средство нам не известно. Так же и новое общество не может родиться без боли и крови.

— Зло, которое вы приносите, перевешивает блага, которые вы обещаете, — проговорил Кайопулос, поднимая палец. — Пролито столько материнских слез, что в них потонет ваша преступная философия.

— Было бы лучше, если бы вы дословно процитировали Паламаса{[44]}.

— А, значит, мы почитываем и Паламаса?

— Читаем.

— Гм… — только и нашел что сказать Кайопулос.

— Вот вы заявили, что мы собираемся учредить рай войной и насилием. Мы не выдумываем законы развития.

Они существуют и действуют, не спрашивая нашего согласия. Об этом знал Паламас, когда писал, что государство идет вперед путем насилия и войн. Но кто в этом виноват? Виноват ли новый, рождающийся мир или старый, умирающий? Судите сами. Читайте Паламаса, пусть только одного Паламаса, но до конца. И не забывайте его стихов о том, как возникло поколение счастливых.

Космас не читал о поколении счастливых и не знал тех строк, в которых поэт с высоты своего гения предрекал человечеству тернистый путь, прежде чем оно придет к счастью.

После этой дискуссии Космас снова засел за старые книги. Они открыли ему новые миры, обрушили на него, шквал новых мыслей и идей.

Нет! Он не закончил еще эту страницу своей жизни. Ставить точку было рано.

VIII

Облавы на англичан продолжались. Бежало двенадцать человек. Троих немцы схватили во время обысков. Тех, кто предоставил им убежище, повесили. Дней через десять одного из беглецов нашли на улице мертвым.

Однажды Космас возвращался из театра. Час был поздний, улица Эврипида уже опустела. Со стороны площади Кумундуроса появился патруль.

Когда Космас подошел к подъезду, за его спиной послышались быстрые шаги и тяжелое дыхание. Было темно. Обернувшись, он с трудом различил фигуру остановившегося рядом человека.

Неизвестный сказал по-гречески: «Спаси меня!» — и акцент сразу же выдал в нем англичанина.

Топот патрульных приближался.

Космас открыл дверь, и незнакомец прошел первым.

— Молчи! — сказал Космас и взял незнакомца за руку. — Quiet, follow me! (Молчи. Иди за мной!)