Ночь Волка - [32]

Обошли клумбу с экзотическими кустарниками. У выезда на шоссе, на стоянке такси, стояло два «Мерседеса», их водители призывно смотрели на мужчину и его спутницу.

– Поедем в город? – спросил Марат.

– Не знаю, решайте сами.

– Или здесь где-нибудь посидим?

– Давайте здесь, эти ресторанчики везде одинаковы, что здесь, что в городе.

Нажав на кнопку под светофором, перешли шоссе, вертя головами в разные стороны. В бывшей английской колонии было левостороннее движение.

– Никак не могу привыкнуть, – сказал Марат, касаясь локтя Вероники, словно поддерживая и помогая.

– Я тоже.

– Но больше всего меня расстраивают эти шикарные авто, испорченные безнадежно.

– В каком смысле испорченные, – удивилась Вероника.

– Руль же справа – пояснил Марат.

Вероника улыбнулась. От основной магистрали вверх в горы уходила второстепенная дорога, вдоль которой на некотором протяжении тянулись друг за другом небольшие рестораны, возвышаясь, друг над другом в пол-уровня. Против каждого на тротуаре были выставлены рекламные щиты в виде огромного меню, на некоторых даже в русском переводе. Облюбовав один из столиков, они расположились за ним; к ним тут же устремился улыбчивый хозяин, держа в руках книги с меню и картой вин.

Марат, заручившись согласием спутницы, заказал рыбу, коктейли из морепродуктов (так было указано в меню), рыбное мезе и красное вино.

– Я знаю, что к рыбе полагается белое, – сказал Марат, – но у меня от него изжога.

– Я думаю, что это предрассудки, – заметила Вероника.

– Совершенно с вами согласен, я как-то пошел на рыбалку с бутылкой сухого вина, белого; наловлю, думаю рыбки, зажарю на костре, и под белое вино съем ее на природе. И что же вы думаете, хоть бы раз клюнуло, но пока смотрел на поплавок начало вечереть и прилетели утки, так вот, одну из них я застрелил. Зажарил ее на костре и съел, запивая белым вином, хотя по правилам дичь надо запивать красным вином, но у меня не было красного вина, так что же не пить совсем.

– Резонно, – согласилась Вероника, – но у меня вот какой вопрос: вы утку застрелили из чего? Из удочки?

– Из пистолета, а почему вы спрашиваете, не верите?

– Дело в том, что мой отец, майор запаса, всегда утверждал, что пистолет – это личное оружие офицера, для решения его личных проблем. А еще он говорил, что из пистолета Макарова нельзя никого застрелить, из него можно только застрелиться.

– Ну почему же, если стрелять в упор, то можно, а потом я стрелял из «Вальтера».

– Мне кажется, что вы врете, – сказала Вероника.

– Ладно, вывели вы меня на чистую воду, – сокрушаясь, сказал Марат, – сознаюсь, я стрелял не из пистолета. Я стрелял из лука стрелой.

– Кажется, я поняла, вы меня обманываете, вас зовут не Марат, вас зовут Мюнхгаузен.

– Вы очень проницательная девушка, – похвалил Марат, – от вас ничего не скроешь.

Они сидели на открытой террасе у самой дороги, но это обстоятельство не беспокоило их, за поздним временем проезжающих машин было мало, Усиливающийся ветер с моря охлаждал теплый воздух, поднимающийся от земли, и теребил хрупкий огонек свечи, зажженный подавальщиком, принесшим вино, хлеб и масло.

– Жаль, что отсюда не видно море, – сказал Марат, сидевший лицом к зданию гостиницы, закрывающей побережье.

– Счастье, полным не бывает, – улыбнулась Вероника.

– Увы, – согласился Марат.

– Где вы были вчера весь день?

– Ездил на экскурсию.

– Что там было интересного?

– Ничего особенного, в основном развалины древних цивилизаций, камни, а камни – везде одинаковы, но зато я искупался в море, в том месте, где появилась из пены морской Афродита, теперь я буду всегда молодым.

– Вам рано еще об этом думать.

– Вы добрая девушка.

– Я говорю правду.

– За сегодняшний вечер, – сказал Марат, поднимая свой бокал. Чокнулись. Глухой стеклянный звук возник и тут же унесся в звездную темноту неба.

– Хорошее вино? – вопросительно сказал Марат.

– Да, терпкое, мне нравится терпкое.

– Что еще вам нравится?

– Многое, почему вы спрашиваете?

– Чтобы знать.

– Вероника покачала головой.

– Что? – спросил Марат.

– Тайны дома узнать норовят, чтобы держать его в страхе.

– Что вы, что вы, в каком страхе? Напротив, делать приятное.

– Это будет слишком просто. Догадывайтесь сами. Или вы в школе заглядывали в конец задачника?

– Заглядывал, скрывать не буду. Но, да ладно, вопрос снимается.

Появился подавальщик, неся на подносе огромное блюдо с нарубленным салатом, дольками апельсина, лимона и яблока, оливками и маслинами, на всем этом великолепии были выложены несколько сортов жаренных на гриле рыбин, и прочей морской живности, в виде кальмаров, крошечных осьминогов, королевских креветок, панированных, и зажаренных видимо в кипящем масле. Он же наполнил бокалы вином.

– Прозит, – сказал Марат, поднимая свой бокал.

– Что? – недоуменно спросила Вероника.

– Действительно, – вдруг озадачился Марат, – откуда вдруг слово выскочило. А вы не знаете этого слова?

– Нет.

– Все, вспомнил, это словечко из романов о фашисткой Германии, в которой работали наши разведчики. Вот, что значит другое поколение. Сколько вам лет? Я знаю, что дамам такие вопросы не задают, но вы в таком возрасте, когда им можно гордиться.