Ночь Волка - [28]

Всю следующую неделю, Роберт и Дина, сталкивались друг с другом буквально на каждом шагу: в подъезде, в магазине, на автобусной остановке. В этом есть какая-то закономерность, ибо, как было сказано выше, Роберт даже не знал, что Дина живет с ним в одном доме, но как только у него появился интерес к ней, он стал часто встречать ее, на первый взгляд совершенно случайно, хотя, на самом деле это не так. Между людьми в подобных случаях, когда они чувствуют влечение друг к другу, возникает энергетическая связь, и они неосознанно стремятся друг к другу, и легко находят друг друга, словно у обоих включаются биологические передатчики, сигналы которых помогают двигаться в направлении друг друга. Каким образом развивался их роман, я не берусь вам рассказать, не сумею, могу только предположить, Якобы случайные встречи, в автобусе, по дороге домой или на работу, эти, полные тайного смысла, но ничего незначащие для постороннего уха, слова, первые прикосновения, это волшебное чувство зарождающейся любви, сладостные поцелуи в зыбкой темноте кинотеатра. Как вы понимаете, это было единственное, что они могли себе позволить: во-первых, потому что для близости у них не было никаких условий, во– вторых, потому, что Дина долго не могла переступить черту.

Тайные встречи, поцелуи, украдкой переданные записочки, все это по ее разумению не было изменой, так, легкий флирт. Кстати говоря, так многие думают: у меня есть замужняя подруга, очень красивая, которая постоянно с кем-то встречается: ходит по ресторанам, принимает подарки, страстно целуется, даже позволяет погладить себя по попке, но при этом ног никогда не раздвигает. Но я так же знаю женщин, которые думают иначе, для них духовная измена страшней, чем физическая, ибо физическую они относят к таким же физиологическим потребностям, как, например еда, или чистка зубов. Лично для меня безнравственно и то, и другое, но это к делу не относится.

В начале лета приятель Роберта уехал с семьей в отпуск, оставив другу, ключи от шикарной двухкомнатной квартиры, условием было то, что Роберт будет кормить кота и поливать цветы. Как только Дина переступила порог этой квартиры от ее благих намерений – послушать музыку молдавского композитора Антона Кирияки, выпить бокал шампанского и ограничиться легкими поцелуями, не осталось и следа, она только успела поздороваться и сделать несколько шагов, осматривая квартиру, как тут же оказалась распятой на жесткой семейной софе. Интересно, что, когда она поднялась с нее, примерно так минут через сорок, и когда Роберт собирался просить у нее прощения, она заявила со странной улыбкой на устах: «Господи, какая же я дура, почему я не сделала этого раньше»? И весь вечер она возвращалась к этой теме, говоря: «Боже мой, оказывается, это может быть так хорошо»!

– Как я уже говорила, у Роберта были плохие отношения с женой, поэтому он, никому ничего не объясняя, совершенно свободно прожил в этой квартире весь месяц. Дина приезжала к нему каждый день. И они очень хорошо проводили время: Музыка Кирияки, шампанское, или, распространенный в то время шипучий напиток «Салют», стоивший вдвое дешевле шампанского и, конечно – постель, до изнеможения.

– К сожалению, все когда-нибудь заканчивается. Вернулся из отпуска друг, и для влюбленных настали тяжелые времена. Они побывали в гостях у всех друзей Роберта. Потом и эта «лавочка» тоже закрылась. Гостеприимство имеет одну особенность, в первый раз тебя встречают хлебом – солью, второй раз тем, что осталось от хлеба, а в третий раз одной солью. Поскольку на дворе стояло лето, один или два раза их приняли кусты орешника, может быть даже те самые, о которых нам только что рассказала Вероника, но этот вариант был сопряжен с такими страхами, что Роберт приложил немало усилий, чтобы затащить Дину в кустарник во второй раз. И больше таких попыток он больше не предпринимал.

– Откуда ты знаешь, такие подробности? – подозрительно спросил Шилов?

– Не твое собачье дело, – грубо ответила Галя, недовольная тем, что ее вновь перебили, но потом добавила, – она была моей подругой, близкой.

– Вскоре, после того, как Роберт вернулся в общежитие, начались более серьезные проблемы. Муж Дины почувствовал неладное. Ибо, как известно, нет ничего тайного, что не стало бы явным. Его и раньше терзали смутные сомненья, но в его понимании, настолько нелепые и невозможные, что он старался о них не думать; был он человек вспыльчивый и нрава тяжелого. Дина имела глупость познакомить его с Робертом, так она понимала конспирацию, мол, лучше на виду, меньше подозрений. Этот шаг оказался первым на пути к провалу.

– Какая, однако, у тебя терминология, – заметил Шилов.

– Не все же тебе партизанить, – огрызнулась Галя, и пояснила, – термины, которые я употребляю, – это служебные слова, никакой нагрузки они не несут. На самом деле они любили друг друга. Дина и Роберт, но, кроме того, Дина еще хорошо относилась к своему мужу, можно сказать тоже любила.

– Люблю я Родину, но странною любовью, – заметил Шилов.

– Мужа звали…, надо же, я забыла, как его звали, ну да ладно, пусть будет Олег; так вот, этот самый Олег стал более внимателен. Как я уже говорила, влюбленные имели обыкновение обмениваться записочками, а иногда Роберт писал ей письма. Одно из таких писем Олег обнаружил в кармане халата своей жены: ну просто пошел в ванную, и, просто по рассеянности, якобы, одел халат жены; сунул руку в карман, там бумага, открыл, думал квитанция какая, неоплаченная. Когда прочел письмо, у него в глазах потемнело. Правда, разрешился этот эпизод легко, Дина заявила, что это письмо видимо подбросил в почтовый ящик, какой-то тайный воздыхатель, и поскольку письмо было безличное, то есть без обращения, без подписи, к тому же написано совершенно в идиотской манере, то есть, написано идиотом, безумно патетическое, выспренное, полное метафор – в это действительно можно было поверить, и Олег поверил, более того, даже почувствовал некоторую гордость, за предмет обладания, правда, после этого случая стал оглядываться.