Ночь упавшей звезды - [45]

-- А-а Звингард... -- все еще сопротивлялась я истреблению клумбы. -- Ну, он же обидится, что без спросу...

-- А мы ему не скажем, -- лилейный заговорщицки подмигнул. -- Грабить Звингарда -- так по полной! Ну что, выбирай, какие розы тебе нравятся?

Я растерянно посмотрела на цветник перед собой, потом на розу в руке:

-- Вот такие. А как ты догадался?

-- Понятия не имею, -- мевретт растерянно посмотрел на цветок, -- просто почему-то решил, что синие тебе не понравятся...

-- Ты руки не поколешь? Может, лучше я сама?

-- Тебе не хватило на сегодня? -- он взял мою забинтованную руку и нежно поцеловал пальцы. Потом, осторожно раздвигая пышную листву, начал отламывать колючие стебли. Судя по его гримасам, было больно. Но Одрин стойко перенес лишения и вскоре вручил мне целую охапку роз.

Я зарылась лицом в ароматные венчики. Задыхаясь от нежности.

-- Одрин, я... спасибо...

Разрыдаться опять не хватало. Что же я сегодня плачу и плачу...

-- Ты сам моя звезда.

Элвилин погладил меня по голове:

-- Я уже говорил, что люблю тебя? -- спросил тихо.

Я подняла голову, сморгнула, глядя ему в лицо. Руки разжались, и розы посыпались под ноги. Но зато я сумела его обнять.

Одрин нежно поцеловал мои губы, пристально посмотрел в глаза:

-- Можешь обещать мне одну вещь?

-- Какую?

-- Там, куда ты уедешь, всегда помнить о том, что я жду тебя. Помнить об этом и быть осторожной. Ты нужна мне, Триллве. Нужна здесь, живая... Наверное, я эгоист, что говорю тебе такое, но... я не смогу без тебя... Уже не смогу.

-- Я буду помнить об этом. И вернусь, обещаю.

-- Ты... очень дорог мне. Не грусти... пожалуйста...

Я опустилась на колени, пряча повлажневшие глаза, и стала собирать рассыпавшийся букет.

-- Осторожнее, не уколись, -- он присел рядом, помогая.

Где-то над крышей полыхнула молния, и Одрин поднял голову:

-- Кажется, гроза опять усиливается... Ну и денек сегодня выдался. Суматошный, но счастливый... Ты не устала, Арри? -- и он вручил мне оставшиеся розы.

Я подняла голову к стеклянному потолку, залитому дождем.

-- Устала... слегка... хочу посидеть с тобой у огня... немного... может быть...

Встала и протянула ему руку, второй прижимая к себе букет, слегка колющийся через рубашку:

-- Куда пойдем?

-- Ну, я думаю, что тебе должна понравиться шкура снежного вепря возле очага...

Он обнял меня за плечи и повел, было, к двери, но на полдороги задержался:

-- Так, мы совсем забыли. Что ты там о грядках и Звингарде говорила?

-- Что он прячет мед, под валерьянкой... -- меня слегка терзала совесть: мы и так уже лекарскую клумбу разорили.

Одрин недоуменно огляделся по сторонам. Потом немного растерянно повернулся ко мне:

-- А ты знаешь, как выглядит валерьянка?

-- Не-а, -- призналась я. -- Но если в замке есть кот...

-- Ну, теоретически кот, конечно, есть. И даже не один. Но где они находятся в данный момент... Ладно, пожалеем старика Звингарда, я что-нибудь придумаю.

И он повел меня прочь.

Насчет того, что кабинет протопили и высушили, мевретт оказался чересчур оптимистичен. Ковер изрядно залило водой, и было там не в пример холодней, чем в оранжерее. Я сильнее прижалась к Одрину, словно кошка в мартовских лужах, поджимая босые ноги.

Кроме того, здесь было совершенно темно. Элвилин видят в темноте, но я не элвилин.

Мадре подхватил меня на руки и внес в спальню. Усадил на шкуру возле камина и разжег огонь. Потом присел рядом и наклонился над раненной ногой:

-- У тебя повязка намокла, Триллве. Ну зачем ты сняла обувь?

-- Сейчас высохнет, -- я вытянула ноги к огню, а носом неловко уткнулась Одрину в шею, вдыхая его запах. Сердце безумно заколотилось снова.

Одрин погладил меня по голове и осторожно забрал из рук охапку цветов:

-- Давай, я их поставлю в вазу, боюсь, что ложе из шипов тебе не очень понравится.

Я сморгнула и покосилась на большую старинную кровать на грифоньих лапах, под балдахином из расшитого незабудками и маками атласа. К ней была придвинута скамеечка -- иначе и не взберешься.

Я улыбнулась... все равно, что штурмом брать замок. А в моем флаги покорно спущены, ворота открыты...

Мадре перехватил мой взгляд и понимающе улыбнулся:

-- Что, впечатляет? Она тут уже века стоит. Только я на ней практически не сплю...

Я прикусила губы, чтобы не расхохотаться в голос. Это надо же: королевское ложе, на котором никто не спит. А ведь хоть баталии разыгрывай...засадный полк можно укрыть за подушками, на столбики загнать разведку... ну и ерунда лезет в голову, ох... Горбатого могила исправит, а воителя?

Я погрустнела.

Но за окнами была ночь. Она казалась бесконечной. Я все успею спросить, и сказать, и признаться... Я перетекла на живот, подперши руками подбородок, поглядела на трепещущее в очаге пламя.

Одрин подошел, улегся рядом и спросил:

-- О чем ты думаешь?

-- Трудно объяснить. Вот сейчас ты со мной, и я счастлива. С тобой теплее, чем от огня. И я... потом...я буду это вспоминать, и мне снова будет тепло.

Он понимающе кивнул:

-- Я знаю, так и должно быть. Придумано ли это свыше, или мы сами строим свою судьбу, но я просто знаю, что то, что мы вместе сейчас -- это правильно.