Ночь света - [8]

Женщина передала ему тарелку:

– Возьми-ка вытри. Что касается Иесса, то я видела его гораздо чаще, чем тебя. Он даже один раз обедал здесь.

Кэрмоди с трудом проглотил сообщение о столь прозаическом контакте с божеством.

– Неужели? И после этого он ходил в уборную? – спросил он, считая это самым надежным способом отличить божество от простого смертного. – Можно предположить, что бог ест, но испражняется?.. Не очень-то это божественное деяние...

– Конечно, – сказала мамаша Кри. – Ты думаешь, что у бога Иесса кишки и желудок отличаются от твоих?

В это время на кухню вошел Скелдер, как бы для того, чтобы выпить воды, но на самом деле его мучило любопытство.

– Конечно, – сказал монах, – как и у всех людей. Скажи мне, мамаша Кри, давно ли ты видела Иесса?

– Когда я была еще ребенком, лет пятьдесят назад.

– И с тех пор он нисколько не постарел и выглядит таким же молодым? – саркастически ухмыльнулся Скелдер.

– О нет, теперь он старик и может вот-вот умереть.

Земляне удивленно переглянулись.

– Здесь что-то не так, – сказал монах, – по нашим понятиям, бог умереть не может.

Тэнди, который тоже зашел в кухню, услышал последние слова и вмешался:

– А разве ваш Христос не умер на кресте?

Скелдер закусил губу, затем улыбнулся.

– Я прошу простить меня. Должен признаться, что я поддался приступу гнева, и это затуманило мою память. Я забыл о различиях между божественной и человеческой сутями Иисуса. Я рассуждал как язычник, но забыл, что и языческие боги смертны. Может, у вас Иесс тоже имеет и божественную и человеческую природу. Этого я не знаю, до этих тонкостей я еще не добрался. Но я постараюсь понять ваши религиозные верования.

Он замолчал, сделал глубокий вдох, как перед прыжком в воду, и продолжал:

– Но все же я думаю, что между Христом и Иессом есть разница. Христос воскрес и был вознесен на небо, чтобы соединиться со своим Отцом. Более того, его смерть была необходима: он принял на себя грехи человеческие, страдал за них и этим спас людей.

– Если Иесс умрет, то он когда-нибудь возвратится вновь.

– Ты меня не понимаешь. Коренная разница в том, что...

– Значит, ваша религия истинная, а наша – нет?! – смеясь, перебил Тэнди. – Но кто может сказать: где правда, а где ложь? Где факт, где миф? Все, что влечет действие, – факт, но тогда, если миф вызывает действие, то и он – факт. Слова, которые произносятся здесь, умрут, вибрация воздуха, вызываемая ими, угаснет, но кто знает, умрет ли этот эффект, что возбудили они?

Внезапно в комнате потемнело, и каждый инстинктивно схватился за что-нибудь для поддержки: за спинку стула, за край стола... Кэрмоди ощутил волну тепла, прошедшую сквозь него, и увидел, что воздух стал сгущаться,превращаясь в стекловидную массу. И из этой зеркальной стены фонтаном ударила кровь,прямо ему в лицо. Она ослепила его и, наполнив рот солоноватым вкусом,потекла в горло.

Послышался крик, но это кричал не он, а кто-то рядом. Кэрмоди отшатнулся, выхватил из кармана платок, вытер лицо и увидел, что стекловидная туманность исчезла, исчез и фонтан крови. Но стол и участок пола возле него были заляпаны красным.

Тут не меньше десяти кварт, – прикинул он про себя. – Как раз столько должно было бы вылиться из человека, который весит сотню фунтов. Затем он увидел, как на полу у большой плиты борются мамаша Кри и Скелдер. Миссис Кри одолевала монаха, она была тяжелей и, вероятно, сильней его. С невиданной ранее агрессивностью женщина сдавливала горло священника, тот отчаянно защищался.

Кэрмоди захохотал, и звук его смеха разрушил сумасшествие, охватившее миссис Кри. Она замерла, как бы очнувшись, захлопала глазами, опустила руки и промолвила:

– Боже, что же я делаю?

– Ты хочешь лишить меня жизни! – прохрипел Скелдер, – Ты сошла с ума!

– О! – выдохнула она и, не обращаясь ни к кому в отдельности, пробормотала: – Это пришло раньше, чем я ожидала. Пойду-ка я спать. А то мне вдруг показалось, что я ненавижу вас за непочтительное отношение к Иессу. И тогда мне захотелось убивать. Конечно, я была раздражена несколько вашими словами,но не до такой же степени!

– Эге, – заметил Тэнди – да твой гнев, мамаша Кри, не столь безобиден, как ты думаешь. Он сидит в твоем подсознании, и сейчас ты не смогла удержать его.

Внезапно его очередная сентенция была прервана: мамаша Кри увидела, что Кэрмоди и половина кухни залиты кровью, и истерически взвизгнула.

– Закрой рот, – прорычал Джон и шлепнул ее по губам.

Она замолчала и, поморгав глазами, сказала дрожащим голосом:

– Сейчас я уберу все это. Я не хочу после Сна отскребать засохшую кровь. Ты не ранен, случайно?

Он не ответил, вышел из кухни, поднялся по лестнице в свою комнату. Сбросил окровавленную одежду и резко обернулся на скрип двери. На пороге стоял Раллукс.

– Я начинаю бояться, Кэрмоди. Если это будет происходить постоянно, то не уверен, что мы сумеем уцелеть.

– В чем дело? Ты действительно испугался? – спросил Кэрмоди, сдирая липкую майку и отправляясь под душ.

– Да. А ты?

– Я? Испугался? Нет, я никогда и ничего не боялся. Я просто не знаю, что такое чувствовать страх.

– Я сильно подозреваю, что ты не знаешь, что такое чувствовать вообще, – сказал Раллукс. – Я даже сомневаюсь, есть ли у тебя душа. Вернее, она, конечно, есть, но запрятана так глубоко, что никто, даже ты сам,не можешь ее увидеть. Вот это,пожалуй, страшнее всего!