Я подняла взор и увидела его — синий луч, приветствующий меня вновь, как старого доброго знакомого. Маяк был на месте, что бы там ни говорил Изрл. Он продолжал светить, порождая причудливую мысль: возможно, луч во мгле предназначался только для моих глаз, и никто другой (кроме, быть может, НЕГО) его и не мог видеть.
Успокаивающее вращение заворожило меня, и я в упоении любовалась небесным светильником, пока холод не залез под кожу и не дал мне знать, что пора идти.
Я сделала шаг. Пыль вилась под ногами. И тут к моей ноге прижалось тёплое мохнатое тельце.
«Вздор», — раздражённо подумала я и подняла ногу, чтобы сделать очередной шаг. Тёплый комок проворно отскочил к другой ноге и принялся царапать мелкими когтями истлевшие кроссовки.
— Киппи? — позвала я очень тихо и наклонилась вперёд: не для того, чтобы лучше видеть, но чтобы лучше слышать. Если это бельчонок, то он не станет молчать. Ни в коем разе.
Он заговорил.
«Анна, ты жива!».
Я заплакала. Опустилась на колени и коснулась зверька ладонью. Он тут же вскарабкался вверх по руке, чтобы вскочить на плечо, но я остановила его другой рукой и стала гладить, не разрешая себе поверить, что это он. Не мог быть он. Ведь иначе получается, что Киппи терпеливо ждал меня на месте разлуки три… или сколько там дней… в-общем, уйму времени. Белки на такое не способны. Он должен был давно уйти в пустырь. Голод заставил бы его забыть о подружке.
Но этого не произошло.
— Ты жив? — причитала я, поправляя взлохматившуюся шерсть, которая напоминала солому. — О Господи, Киппи… ты не умер. Как ты выжил? Где нашёл себе еду?
Киппи сообщил мне на полном серьёзе, что еду он так и не нашёл. Влагу высасывал из корней трав на пустыре… столько, сколько мог найти. Ещё он сказал, что безумно переживал за меня, но спуститься под землю не мог, потому что иначе сразу заплутал бы: запах толпы монстров начисто сбивал мой запах. Киппи сказал, что бывали, конечно, и лучшие времена, но какое-то время он потерпеть сможет.
— Ещё ведь не поздно? — спросила я. — Киппи, скажи, миленький… мы не опоздали, да? Мы можем идти к Маяку?
Он ответил уверенно, без тени сомнения в голосе:
«Да. Мы можем».
Я поцеловала его в мордочку. Потом не удержалась и принялась целовать куда ни попадя, пока рот у меня не наполнился вылинявшей шерстью. Ветер продолжал бесноваться, и за его тоскливыми завываниями терялся взгляд наблюдающего за мной монстра, но на какое-то время я перестала мёрзнуть и бояться.
