«Дурацкая сказка, — представила я его ответ. — Какой в ней смысл? Я, например, представить не могу принцессу, которая радовалась бы тому, что её родителей заживо сожрали псы-переростки».
— Ну… — я растерялась. — Киппи, ты плохо знаешь устройство людей. Наверняка принцесса с детства мечтала занять трон, а ей мешали одряхлевшие родители, которые к тому же запрещали ей всё и вся. И стала она их ненавидеть. Откровенно говоря, я её немного понимаю.
«Да? — иронично спросил Киппи. — И кого ты ненавидела из своих близких?».
Вот тут я рассердилась по-настоящему.
— Не говори ерунды, — отрезала я и поднялась на ноги. — Не заговаривайся, Киппи. И вообще, мы просидели достаточно. Пора идти дальше, я хорошо отдохнула.
Бельчонок не ответил. Я снова посадила его себе на плечо. Мне показалось, что коготки зверька врезались в лямки рюкзака сильнее, чем обычно. Я мотнула головой. Чёрт возьми, так недалеко и до полного сумасшествия докатиться. Давать Киппи «право голоса» в своём воображении — это, конечно, здорово. Но не увлеклась ли я этими играми?
Подъём продолжился. Буря пощадила эти места: по крайней мере, трава лежала более ровно. Деревья пропали вовсе, и после двух часов ходьбы я поняла, почему. Я набрела на сухой корень, вылезший из-под земли (должно быть, дождь размыл верхний слой почвы), и полетела кувырком. Киппи спрыгнул с моего плеча. Я упала на живот, успев кое-как выбросив руки вперёд. Ладони заныли от удара, но в целом я отделалась лёгким испугом. Встав, я огляделась в поисках дерева, которое стало причиной несчастья, но луч фонаря ничего не нашёл. Дерева не было, только корень. Даже пня не осталось — похоже, дерево срубили, а вот разросшийся корень не смогли выкорчевать. А зачем вырубать деревья посреди пустыря, если только…
— Если только это не окраина поселения, — пробормотала я. Секунду в ноздрях чудился запах горячей выпечки. Наваждение быстро схлынуло, но рот всё равно наполнился слюной.
«Это всего лишь корень, а ты уже паришь в мечтах», — хмыкнула циничная особа. Я не стала ей ничего отвечать и продолжила поход. Подъём кончился, грунт стал ровным. Ещё один хороший знак, ведь город могли основать на возвышении.
Город, пусть даже пустой, был бы мне сейчас очень кстати. Я могла бы зайти в магазин и пополнить запасы, подобрать новый комплект одежды, принять душ… да мало ли что. Может, там будут люди, кроме меня. А ещё в город могли наведываться люди, которые построили Маяк — например, за провизией. Чем плоха мысль?
Надежда полыхала, как свеча в тёмной комнате, но я не раздувала это пламя. Циничная половина была права: пока никаких явных указаний на наличие города не было. Разочарование могло стать той соломинкой, которая переломит мой хребет. Поэтому я ступала нарочито медленно. Даже дыхание привела в один ритм с ходьбой.
Но скоро мне начали встречаться неопровержимые доказательства близости поселения. Прежде всего, я вышла на дорогу.
Это был не асфальт и даже не грунтовая полоса. Просто вытоптанная посреди травы проплешина, чёрная тесьма на жёлтом. Она шла чуть косо по направлению к Маяку, иначе я давно обнаружила бы её. Может быть, это была та лесная дорога, с которой я сошла; она сделала крюк и пришла сюда.
Я шла по дороге, чувствуя себя непривычно из-за отсутствия хруста травы под ногами. Киппи на плече забеспокоился, коснулся мордочкой задней стороны моей шеи. Я поняла, чего он хочет, и опустила его на землю. По своему обыкновению, зверёк принялся перебегать с одного края дороги на другой — видимо, ему надоело бездействие за то время, когда он вынужден был просиживаться на моём плече.
— Думаешь, это город? — спросила я Киппи. Он обернулся, но голоса я не услышала. Бельчонок был обижен на меня не на шутку. Я снисходительно улыбнулась.
— Давай не будем ссориться. Только этого нам не хватало сейчас, когда мы связаны одной цепью. Если хочешь, я извинюсь за свою грубость. Прости меня, Киппи, постараюсь в дальнейшем меньше нервничать. Мир, о'кей?
Он приподнял передние лапы. «Мир. Да, я думаю, что мы подходим к поселению».
— Славно, — кивнула я, и тут уж не сдержалась — добавила шагу, чтобы скорее достичь первых кварталов. Дорога расширилась, даже обзавелась чем-то вроде колеи. Не похоже было, что по ней часто ездили машины. Должно быть, какая-то просёлочная тропа в стороне от главного шоссе…
Через полчаса я услышала гудение ветра на крышах домов. Звук напоминал кашель старого туберкулёзника — надсадный и хриплый, то и дело резко прерывающийся в приступах удушья. Но он показался мне музыкой. Я направила фонарь прямо, чтобы заметить дома издалека, когда они появятся. Пока в белый конус попадала только тонкая нить дороги да кусок степи. По прошествии ещё пяти минут я увидела на дальнем конце что-то ещё — какую-то скалу, что ли… Меня озадачило, что сооружение казалось монолитным и загораживало путь сплошной грядой.
«Что это такое?».
Скоро я стала различать на строении вертикальные полосы и поняла, что вижу толстенные брёвна. Передо мной высилась деревянная стена, уходящая на двадцать футов вверх. Таких крупных брёвен я не видела. Ограждение протяжённостью в несколько сот футов нигде не имело изъянов, кроме центральной части, где располагались ворота и кончалась дорога. Ворота были сделаны из скрепленных между собой деревянных балок и выглядели совершенно неприступными… за исключением одного досадного обстоятельства: они были открыты.
