Ночь, сон, смерть и звезды - [212]

Выйдет вся в белом? В длинном белом платье, в белой фате? У нее нет белых туфель, надо что-то решать. В конце концов она решает идти босиком.

Вместо платья обернет вокруг тела белую простыню. И чтобы согреться, сложит руки на груди.

Музыка ветра – вот что она слышит!

Над задней верандой, на самых нижних ветках деревьев, висят ветряные колокольчики. Кто их там подвесил? Может, сама Джессалин, много лет назад. В этой кровати когда-то лежал Уайти, закинув руки за голову, а всем довольная Джессалин лежала рядом, слушая шум дождя, ветра и нежный звучный перезвон где-то вдалеке от темной спальни.

Как же красиво. Настоящий рай. Я тебя люблю.

V. Галапагосы Январь 2012

Голова! Какая боль. В мозг словно загоняют гвозди.

Затрудненное дыхание, страшная усталость. Ей на ум приходит почти спасительная мысль, что она умерла в этих горах, где нечем дышать, испустила дух.

Мужчина, лица которого она не видит, настоятельно спрашивает ее:

– Дорогая, ты можешь открыть глаза?

Сжимает руку, словно желая ее успокоить. Перед спуском вниз: двести крутых каменных ступеней. Она лежит неподвижно в незнакомом месте, на жестком матрасе, пытаясь как-то дышать. Невозможно открыть глаза – даже слабый свет заставляет ее вскрикивать от боли.

Трезвон церковных колоколов, где-то совсем рядом. Буйный, оглушающий, словно это сошедшие с ума ветряные колокольчики.

Сказочное место. Сказка, в которой что-то пошло не так.

Ты это заслужила. Как ты осмелилась бросить нас?

За окном красивого отеля «Кито» – столица Эквадора. Исторический центр старого города инков в Андах на высоком холме, разноцветные крыши. Ночной кошмар сбившихся в кучу лачуг, узеньких улочек и багряной бугенвиллеи – тропических цветов, неведомых в северном штате, где Джессалин прожила всю свою жизнь.

Он сказал, что хочет ей показать мир в своей первозданной красоте.

Накануне она успела лишь увидеть церковный шпиль вдали, когда началась эта страшная мигрень. Но тогда ежечасный и острый как нож церковный трезвон еще не терзал ее, как нынче.

Потрясающе красиво! Но какой разреженный воздух!

Ее компаньон (еще не муж) болтал и шутил с таксистом, доставившим их из аэропорта в отель, а затем с менеджером и служащими на языке, которого она не понимала. Все были очарованы смуглым гостем из Соединенных Штатов, болтающим на их языке, как на родном. А она, белокожая американка при нем, только глупо улыбалась, непонятно на что рассчитывая.

Мама, откажись от этой авантюры. Скажи Хьюго, что ты с ним не поедешь. Эквадор – это же бог знает где. А вдруг там с тобой что-то случится?

Мы все будем очень волноваться за тебя, мама.

Утренний план: сначала посетить старейшую церковь в шаговой доступности, а потом одолеть двести могучих ступеней и подняться к заброшенной каменной часовне, откуда (как им обещали) откроется muy espectacular[50] вид на город. Но эта бесконечная ночь, когда невозможно дышать, превратила ее в полутруп.

Горная болезнь! Кито находится на высоте трех тысяч метров над уровнем моря. А Хэммонд, штат Нью-Йорк, на высоте примерно сто пятьдесят метров.

Не может дышать, ясно мыслить. Болят глаза. Где она?

Хочется с головой накрыться подушкой, чтобы уже не слышать этого трезвона. Но даже на такое простое действие нет сил.

Мужчина всерьез озабочен ее состоянием. Обращается к ней с настойчивыми вопросами, которых она не понимает. Даже вслушаться требует больших усилий, какое там ответить.

Хьюго закрыл ставни. До чего же слепящее и безжалостное эквадорское солнце в пятнадцати милях от экватора! Они оставили позади непрозрачное январское серое небо и пропутешествовали почти весь вчерашний день, чтобы оказаться под раскаленно-голубым небосводом Южного полушария.

Пять градусов по Фаренгейту в Хэммонде, семьдесят два градуса здесь[51]. Их план: три дня на материке, а потом перелет на Галапагосские острова, где они пробудут девять дней. В Кито Хьюго арендовал машину с шофером, чтобы посмотреть экваториальный монумент La Mitad del Mundo («Середина мира»), оттуда съездить в Ибарру, городок в Андах, и провести там сутки, прежде чем вернуться в Кито, а затем махнуть на Галапагосы.

Ей не хватает воздуха, небывалая мигрень парализует тело. Мозг словно раздувается и давит на черепную коробку. Горячее тело покрыла испарина, а давление на тело постепенно нарастает.

Страх умереть в далекой стране. В трех тысячах миль от дома.

Хьюго, завзятый путешественник, хорошо знакомый с проблемами высотной болезни, снабдил ее таблетками ибупрофена и бутилированной водой. (Впрочем, любая питьевая вода здесь должна быть бутилированной. И никаких кубиков льда!) Накануне отъезда он купил по рецепту диамокс для Джессалин и для себя: одна капсула перед вылетом, вторая по прилете в Кито и третья, которую Джессалин проглотила с огромным трудом, сегодня утром.

Боится, что ее вырвет, что она испачкает простыни. В таком замечательном номере! Обслуживающий персонал принес и другие средства для больной сеньоры: странноватый на вкус чай из листьев какао и батончик горького шоколада.

Но ничто не помогало. Чай стекал по подбородку, глотать такое невозможно. От одного запаха черного горького шоколада ее затошнило.