Ночь Саммерсенда - [71]

– Она идеальна, – говорю я ей. – Спасибо.

Застенчиво улыбаясь, Тея заворачивает рамку в кусок ткани. Она кладет ее мне в руки. Словно часть ритуала. То, как она держит ее, опустив глаза, с серьезным выражением лица.

– Будь осторожен, – говорит она. – Когда ты призовешь ее.

– Буду.

В молчании, поглощенные мыслями, мы готовимся покинуть это место на обочине дороги. Каждый из нас погружен в свои собственные мысли, когда мы ходим по комнате. Ариен осторожно сворачивает пергамент. Перевязывает его нитью бечевки, оставшейся от припасов Теи. Мы снова собираем сумки. Пока Кловер выходит наружу, чтобы подготовить лошадей, я занимаюсь очагом. Закрываю ставни на единственном окне.

Солнце отбрасывает бледные полосы на горизонт, пока мы едем по дороге. Мимо безмолвных полей, по голой, посеребренной инеем почве. Как только добираемся до леса, возвращаемся по тропинке, по которой прибыли сюда. Едем гуськом по тропе, которая вьется через лес.

Облака собираются низко, и ветер пронизывает холодом. Воздух тяжел от собирающегося дождя. И я все еще чувствую его, это притяжение тьмы. Настороженное наблюдение теней. Они тянутся ко мне, когда мы проезжаем под деревьями. По моему языку ползет вкус грязи.

Мы подходим к поваленному дереву. Вокруг него собираются тени, скапливаясь в вогнутых корнях. Я вижу размытое пятно, дрожь. Появляется фигура, очерченная в темноте на фоне голых ветвей. Силуэт из ломаных линий.

Подземный Лорд.

Я сжимаю поводья в руках, хватаюсь за край седла. Мое сердцебиение учащается, быстрый пульс громко отдается в ушах.

Он стоит, словно пригвожденный к изрезанному стволу. Его голова опущена, лицо скрыто светлыми волосами. Затем он поднимает глаза. Смотрит на меня своим расколотым взглядом. Его насквозь пронизывает свет. Он просто образ, созданный из теней. Уловка моего собственного, отравленного разума.

И все же мы пристально смотрим друг на друга. Как будто все это реально. Глаза расцветают на его висках. Острый край клыкастого рта открывается, произнося беззвучные слова.

Я сжимаю челюсти, стискиваю зубы, пока не начинаю ощущать вкус крови. Я все еще держу в руках раму с иконой. Теперь я прижимаю ее к себе, чувствуя, как ее уголок сильно вдавливается в мои ребра.

Изображение мерцает, дрожит. Затем он исчезает. Подземный Лорд – его зловещее видение – ушел. Все, что осталось, – это дерево. Угловатые ветви, загнутые вверх корни. Дерево, омытое блеклым светом.

Мы едем дальше по лесу. Тропинка изгибается, и упавшее дерево теряется позади нас. Но память о том, что я видел, остается. Моя кожа холодеет, и я думаю о том, что я почувствовал, когда зажегся капкан его магии. Вплетенный в заклинание, которое связывает меня с Летой. Как звучал его голос, когда он говорил со мной в Вейрском лесу.

Меня охватывает дрожь. Печати полыхают на моей груди. Боль усиливается, перемещаясь от заклинания к заклинанию. Теперь в ней есть голод, подобный яду. Она взывает ко мне так же, как когда-то взывала Гниль, когда требовала десятину. Родное ощущение, хотя я и не хочу, чтобы это было так.

Я отталкиваю ее. Отодвигаю ее в сторону. Представляю, что тьма свернулась клубочком внутри меня. Спит, выжидает.

Проходит еще долгое время, прежде чем лес начинает редеть. Более дикие леса уступают место рядам фруктовых садов. Над головой собираются тучи. Гаснет солнечный свет, пока все не становится похожим на пейзаж из грез. Такой, где весь цвет словно выщелочен.

Все пахнет древесным дымом и почвой. Этот запах напоминает мне о костре во время Глубокой Осени. Приближается самый короткий день этого времени года, когда мы проведем фестиваль. В центре деревенской площади будет разожжено яркое пламя. А над ним – безлунное небо. Это настолько отдаленная, невозможная мысль. Что я буду кружить вокруг камней костра. Что Лета будет там, вместе со мной.

Когда в поле зрения появляется деревня, мы сворачиваем с тропинки. К укрытию возле оливковой рощи. Заслоненные завесой из ветвей, мы все слезаем с лошадей. Плотно разросшиеся листья закрывают все, кроме небольшого полукруга неба.

Ариен держит поводья пони Теи, пока та поправляет свою сумку, разглаживает плащ. Из ее заколотых косичек выбился непослушный локон.

– Постой, позволь мне, – Кловер тянется к ней и заправляет его обратно. – Помни, если кто-нибудь спросит, ты провела очень спокойные несколько дней возле Ашенголда, восстанавливала пчелиные ульи.

Тея поднимает лицо к тому месту, где рука Кловер задерживается на ее щеке. Тихо смеясь, она говорит:

– И меня даже ни разу не ужалили.

Кловер застенчиво улыбается, бросая настороженный взгляд на Тею.

– Ты пойдешь со мной на костер Глубокой Осени? Я обещаю, что там будет больше веселья и меньше опасностей, чем в том, что случилось в лесу.

Тея снова смеется, на этот раз громче.

– Ты абсолютно точно не можешь этого обещать. Но, – она замолкает, выражение ее лица становится серьезным, – я бы с удовольствием пошла с тобой на костер.

Мгновение они стоят вместе. Освещаемые солнечным светом, мимолетно пробивающимся сквозь облака. Тея кладет руку на талию Кловер, притягивает ее к себе и целует.

Все замирает. На мгновение темнота ослабляет свою хватку на мне. Я закрываю глаза и вижу бледное золото.