Ночь для любви - [84]

Лили отвернулась, затем повернулась снова, и он почувствовал на разгоряченном лице прохладную влажную салфетку.

Джо что-то говорил, но Невиль его не слушал. Доктор все еще обрабатывал рану; Элизабет, по всей вероятности, ассистировала ему. Невиль наблюдал за Лили. Она работала споро и спокойно, как всегда это делала после боя: мочила в воде салфетку, отжимала лишнюю влагу, легкими движениями прикладывала ее к его лицу, шее.

— Его поймали? — спросил Невиль, внезапно вспомнив вечер в Воксхолле, прогулку с Лили, поцелуи на одной из темных тропинок, когда вдруг знакомый холодок пробежал, у него по позвоночнику и Невиль шестым чувством осознал опасность, как это бывало в его бытность офицером. Возможно, он услышал хруст веток под ногами, еще не понимая, что это значит. Он вспомнил закутанную в плащ фигуру, прятавшуюся среди деревьев на противоположной стороне тропинки, увидел нацеленный на них пистолет. Он вспомнил, как спрятал за дерево Лили, иначе пуля непременно попала, бы в нее. — Кто-нибудь поймал этого ублюдка? — грубо спросил Невиль, забыв о присутствии Элизабет и Лили.

— Харрис и Портфри отправились на его поиски, прихватив с собой и других мужчин, — сказал маркиз. — Сомневаюсь, что стрелка нашли. Лили говорит, что это был человек в черном плаще. Там было свыше пятидесяти мужчин, соответствующих описанию, включая меня и Портфри.

— Просто вы оказались не в том месте и не в тот час, Невиль, — холодно заметила Элизабет. — Доктор Найтингейл уже закончил. Может, вы его проводите, Лили, а мы с Джозефом тем временем переоденем Невиля в пижаму.

— Нет, — сказала Лили, — я остаюсь.

— Лили, моя дорогая...

— Я остаюсь.

Невиль догадался, что Элизабет самой пришлось провожать доктора. Затем для него последовал кошмар, который, как ему казалось, длился несколько часов, хотя прошли всего минуты: Лили и кузен каким-то образом натянули на него пижаму, перевернули его на здоровый бок, сменили постельное белье и снова уложили. Он получил свою долю ран во время войны, но не мог вспомнить, чтобы испытывал такую боль.

Он слышал свое хриплое прерывистое дыхание. Если бы ему удалось сделать его более ритмичным, то, как ему казалось, он смог бы контролировать ситуацию в комнате.

— Мы не должны класть его на спину. — Это был голос Джозефа.

— Нет. — Голос Лили. — Так ему будет лучше. Невиль, ты должен принять настойку опия, которую оставил для тебя доктор.

— Идите к черту, — ответил он и тут же открыл глаза. — Прошу прощения.

— Я приподниму твою голову, — сказала Лили, улыбнувшись.

Невиль всегда был противником любых лекарств. Но сейчас он проглотил полную дозу опия в качестве наказания за свою грубость.

После этого у него все поплыло перед глазами, словно в тумане. Ему казалось, что в комнате были Элизабет и Портфри, но он почему-то не мог спросить их, найден ли тот подозрительный человек с пистолетом в руке. Потом он понял, что в комнате находились только Элизабет и Лили, которые спорили, кому из них сидеть у его постели ночью. По крайней мере говорила одна только Элизабет: она проведет первую половину ночи, а домоправительница — вторую. Ей казалось невозможным, чтобы Лили одна находилась с ним в спальне. Даже в своем теперешнем состоянии Невиль понимал, насколько смешон ее довод, Элизабет убеждала Лили, что та устала, эмоционально потрясена и, следовательно, не сможет обеспечить ему хорошего ухода. У него может начаться лихорадка, а поэтому надо быть спокойной и не нервничать.

Лили не приводила никаких доводов. Она просто заявила, что никуда не уйдет.

Невиль быстро погружался в сон, но все же заставил себя открыть глаза, чтобы убедиться, что они одни. Лили стояла у кровати и смотрела на него. На ней все еще было элегантное вечернее платье из золотистого, шелка, которое она надела, чтобы пойти в Воксхолл.

— Если ты собираешься провести здесь всю ночь, то тебе лучше снять это платье и лечь со мной рядом, — с трудом выговаривая слова, предложил Невиль. — Как-никак ты моя жена.

— Да, — ответила она, но его сознание уже отключилось, и он не понял, согласилась ли она.

Боль дала о себе знать с новой силой. Он чувствовал, как распух его язык. Дыхание было тяжелым. Он ощутил какое-то новое тепло с левого бока и чью-то маленькую ручку в своей руке.

* * *

Лили проснулась, когда в комнату проник серый предутренний рассвет. У нее было такое ощущение, что с ее правого бока горит огонь. Кто-то разговаривал.

Невиль извинялся перед Лорен. Затем он разговаривал с сержантом Дойлом, говоря, какого он свалял дурака, оставив его умирать под пулями. Затем он приказывал своим солдатам не обращать внимания на огонь французов, который велся с обеих сторон, и оставаться в ущелье до тех пор, пока они не найдут его свидетельство о браке. Затем он говорил кому-то, что потерял рассудок, когда взял Лили в Воксхолл и пресек все попытки Элизабет остановить его. У Невиля была сильная лихорадка и сопутствующий ей бред.

Расстегнув его пижамную куртку, Лили смачивала ему грудь холодной водой, когда пришла Элизабет. Увидев Лили в одном белье и посмотрев на левую сторону кровати, где, вне всякого сомнения, спали, она только подняла брови и спокойно подключилась к уходу за больным, сказав Лили, что пока отменила все уроки.