«No Woman No Cry»: Моя жизнь с Бобом Марли - [38]

Потому что были времена, когда он действительно не хотел уезжать. Я попросила сделать мне подвал под кухней, и мы использовали его как студию. У нас там стоял небольшой магнитофон, и в жару мы спускались туда и отдыхали. Мы не мыслили себе жизнь без музыки. Ночью, после того как я укладывала детей спать и мы прибирали на кухне, все стихало и мы шли туда — иногда, конечно, чтобы заняться любовными играми, потому что гнездышко было очень уютным, — но чаще чтобы репетировать и сочинять. И днем тоже — мы провели там не одно воскресенье вместе с детьми. Дом был всегда полон, потому что обычно ко мне приводили других детей, чтобы я за ними присматривала. Соседские детишки заглядывали — «А миссис Марли дома?» — да и друзья Боба заходили. Но подвал существовал только для нас, и в каком-то смысле это поддерживало мою связь с музыкой, с тем, что я любила.

У Боба тогда был небольшой «капри», и если дети играли во дворе и узнавали характерный звук его подъезжающей машины, они начинали кричать: «Папа едет! Папа едет!» Что бы ни происходило между нами, Боб всегда любил детей и уделял им столько внимания, сколько мог, — бегал вокруг дома в маске Франкенштейна, пытаясь всех напугать, Седелла помнит этот случай. Даже сейчас моя дочь говорит, что папа был добрым, а я строгой: когда Боб замечал, что кто-то из детей расстроен, он тут же тащил всех есть мороженое. И он всегда желал для них лучшего, платил за школу, убеждал детей не бросать учебу. Иногда он даже сам отвозил их в школу, что для них было крупным событием: «Вон там — мой папа!»

Музыка была нашей пищей, нашим развлечением, нашей радостью — и для детей тоже. А когда дети с малолетства проявляют талант и идут по твоим стопам, просто невозможно не помочь им. В подвале мы устраивали маленькие «мероприятия». Я объявляла:

— Сейчас состоится шоу Марли! Приглашаем на прослушивание! Приходите и покажите свои таланты!

Пусть эта подготовка была непрофессиональной, но ведь именно так я сама научилась петь, так мы с Дримом забавлялись в Тренчтауне, разучивая песни, которые знали папа, тетушка или дядя Кливленд. А теперь у нас была собственная маленькая студия для прослушивания — «Завтра мы устраиваем концерт! Настало время для шоу!» И дети начинали готовить свои маленькие номера: «Вот это я сделаю для мамы, а это я сделаю для папы!» Было необыкновенно весело!

Поскольку Боб постоянно отсутствовал, повседневная жизнь была более трудной, хотя я не испытывала недостатка в друзьях. Помимо Габби, который помог мне в поисках дома и теперь был нашим соседом, у меня появился еще один хороший друг, ямайский футболист Оуэн Стюарт по прозвищу Таки.

Таки знал, что я замужем, и дружил со мной не ради секса и не потому, что ему нужна была девушка (хотя в дальнейшем у нас сложились более близкие отношения). Он сочувствовал мне из-за того, как Боб со мной обращался. Он имел возможность видеть разных женщин, которых Боб приводил с собой, и не боялся выразить свое возмущение. Что же до Боба, то задолго до того, как у нас с Таки что-то началось, когда Боб только предполагал, что у нас роман, он стал вести себя как собака на сене.

Однажды он увидел меня с Таки и полез в драку. Он как раз вернулся из тура, и, видимо, кто-то из знакомых сказал ему, что Рита, возможно, чересчур близко общается с Таки. Утром Боб приехал домой, и дети сказали ему, что мы с Таки пошли на реку за водой — правительство не спешило прокладывать трубы в Булл-Бэй. Когда Боб подрулил туда (как всегда, с очередной девицей в машине), он оставил автомобиль и пошел к берегу, крича:

— Эй, Таки, ты спишь с моей женщиной! — и всякие другие слова. Как безумный, прямо не мог остановиться!

Но Таки сказал ему:

— Нет, Боб, мы не можем драться, мы братья. Я здесь потому, что ей нужна помощь. Ей нужна опора, и ты должен это понимать.

Таки был с ним строг, и Боб пожалел о своих обвинениях и признал это. Бедный Боб. Он всегда знал правду и понял, что между мной и Таки ничего нет.

Но сама я сильно разозлилась и заявила Бобу:

— После всего, что ты выделываешь, ты обвиняешь меня?! При том, что эта сучка сидит у тебя в машине?!

В следующий раз, когда он поехал в Лондон, году в 1973-м, он уже начал заводить женщин, не скрываясь от меня. Был момент, когда я решила, что он близок с Дианой Джобсон, но, думаю, она преодолела чувства, став его юристом. Если я спрашивала его в лоб, всегда следовала одна и та же история: все были нужны для дела. «Та женщина нужна потому, а эта поэтому, так что не заводись». Но все было слишком очевидно. Я чувствовала, что он меня обманывает и так будет еще долго. Поэтому я решила не играть с ним в игры. Я прямо сказала ему:

— Если ты будешь продолжать в том же духе, я не буду с тобой спать. Между нами все равно останутся какие-то отношения, потому что мы семья, но никакого секса.

В то время еще не было СПИДа, но были другие болезни, и я не хотела подвергать себя опасности.

К тому времени Таки частенько составлял мне компанию. Он был мой очень хороший друг, я знала, что всегда могу рассчитывать на его помощь. Сначала это была исключительно дружба — «смотрю, ты тут все крутишься с детьми, а Боб что-то не появляется», — но потом я стала чувствовать себя одинокой, и мне захотелось быть с кем-нибудь рядом. Знакомых в этом районе у нас почти не было, а в жизни всякое может случиться, поэтому нам — мне — был нужен надежный друг. Не сожитель, потому что я так не привыкла, а просто близкий человек, к которому можно обратиться за помощью, когда Боб отсутствует по паре недель. Таки заходил по утрам проведать нас, спрашивал, все ли было в порядке прошлой ночью, часто приносил рыбу или «ирландский мох», разный «айтел»