Низкий Горизонт - [4]

— Неужели своего брата-матроса бросите? — спросил Николай и тут же вспотел от собственной наглости. Ложь вырвалась бездумно, от крайнего отчаяния, как защитный рефлекс.

— А ты откуда? — недоверчиво спросил Васька.

— Из Новороссийска, с Черного. На сейнере там работаю.

— А куда ж путь держишь? — В его голосе Николаю послышалась скрытая заинтересованность.

— К тетке в Светлый Исток.

Васька поскреб затылок. В это время сверху опять закричали:

— Долго еще там?

— Куда спешишь? — огрызнулся Васька. — Не на пожар. Туман лежит.

— Давай, не умничай, — ответил из темноты невидимый человек. — Пока до первого переката дотянем, прояснится.

Васька еще раз взглянул на Николая и решительно бросил:

— Черт с тобой, пошли! У меня в кубрике спать будешь. Как-нибудь доберемся. Не оставлять же своих…

Николай не верил своим ушам. Он обалдело стиснул широкую Васькину ладонь и побежал по сходням, с трудом удерживая равновесие.

Васька проводил его вниз по крутому, узкому трапу. В конце коридора вполнакала светила лампочка. Васька уверенно надавил плечом боковую дверь, и они вошли в маленький кубрик, рассчитанный на двоих. Своим видом и размерами он мало отличался от обычного вагонного купе. Разве только полки были чуточку поуже, и до потолка при желании можно было достать головой.

— Располагайся, братишка, — пригласил Васька. — Мне с двенадцати на вахту. До четырех поспишь на моей койке. А я пока пойду. Сейчас отваливать будем.

Дверь за хозяином затворилась, и Николай остался один. На душе было радостно и тревожно. Радостно оттого, что он так удачно выкрутился из трудного положения. А тревогу порождала ложь. Кроме того, он боялся, что его обнаружат до того, как тронется пароход, и с позором ссадят на берег. Каждый шорох в коридоре заставлял его вздрагивать.

Вдруг покрытый линолеумом пол затрясся под ногами, и легкая дрожь пробежала по деревянным переборкам. Откуда-то послышался глухой ритмичный стук.

Николай догадался — это механик запустил двигатель. По палубе пробежали, громко топая ногами. Слышно было, как кто-то надсадно крикнул «отдай носовой!» Звякнул машинный телеграф, пароход качнуло, снаружи по обшивке ударила волна от провернувшегося колеса. Лампочка над столом загорелась ярче.

Николай вскочил и заглянул в иллюминатор. Там было темно. От плотного тумана стекло казалось запотевшим. Но по шуму, который доносился снаружи, он безошибочно определил — «Зюйд» движется.

Дробно простучали по железному трапу чьи-то шаги. Дверь распахнулась, и в ее проеме появилась широкоплечая фигура Васьки. За его спиной виднелся щуплый остроносый паренек лет двадцати. У него были светлые и тонкие, как стеклянное волокно, волосы и бесцветные ресницы, под которыми прятались по-девичьи ясные голубые глаза.

— Ну вот, экипаж в сборе, — весело сказал Васька. — Знакомься. Это Серега — наш электрик.

Николай пожал электрику руку и назвал свое имя.

— Так вы, значит, прямо с Черного моря, — спросил Сергей и смущенно улыбнулся.

— Точно! — подтвердил Николай.

— А мы вот с Серегой давно собираемся отсюда когти рвать, — засмеялся Васька, усаживаясь на койку рядом с Николаем и снимая свою щегольскую мичманку. — Разве это работа! Один срам! Полощемся с ним в мутной луже, будь она неладна! А душа ищет простора…

— В море нас тянет, — скромно пояснил белобрысый электрик.

— Это понятно, — неопределенно отозвался Николай, — я сам такой.

— Слушай, друг, а ты случаем не поможешь нам наработу устроиться. Я штурвальный. Говорят — ничего себе. А он вот электрик, первого класса.

— Отчего же не помочь, — смутился Николай. — По-моему это раз плюнуть.

— Завязано? — обрадовался Васька.

У Сергея синим огнем полыхнули глаза.

— Завязано, — ответил Николай, и предательская краска вновь залила ему щеки.

— Тогда записывай адрес. Как обратно приедешь, сразу черканешь письмишко.

Васька достал помятую ученическую тетрадку и огрызок химического карандаша.

— Пиши! — и он стал внятно диктовать адрес. Окончив писать, Николай сложил вчетверо листок и спрятал его в нагрудном кармане.

— Ну, нам сейчас заступать, а ты укладывайся, — посоветовал окончательно повеселевший штурвальный.

Как только ребята ушли, Николай скинул ботинки и с удовольствием растянулся на койке. Хорошо! Он потянулся и заложил руки за голову. Спать не хотелось. Несмотря на то, что все складывалось как нельзя лучше, странное беспокойство не покидало его. Николай пытался найти истоки этого тревожного состояния и никак не мог.

«Может быть, заговорила совесть? — подумал он. — Но почему я не могу поступать так, как другие? Обманул ребят? Подумаешь! Я же не украл. Зачем же мучиться? Толстяк, что надул меня на базаре, наверное, не страдает бессонницей. Надо принимать жизнь такой, как она есть. Взять хотя бы эту тетку, которая все время просидела на мешках. Видно, запаслась каким-то дефицитом, а дома продаст втридорога. Старик-пасечник тоже не трудоднем живет. Глаза плутоватые. А тот парень с чубом и вовсе подозрительная личность, если не вор. И все спят преспокойно».

Николай повернулся к стенке. Сколько он спал, сказать трудно. Но когда он открыл глаза, было совсем светло. В иллюминаторе виднелся клочок голубого неба.