Нити магии - [47]

– Нет, – отвечаю я. – Это порох.

Похоже, этот ответ успокаивает Еву.

– Ты не любишь магию? – спрашиваю я, глядя на нее, и она качает головой.

– Никто не должен использовать магию, – теперь в ее голосе звучит отвращение. – Это жестоко.

Я смеюсь в изумлении, не успев сдержаться, и она вздрагивает.

– Ты должна знать, что вокруг тебя постоянно трудятся люди, владеющие магией, – сообщаю я ей. – Они работают на тебя. Каждый день.

– Что? – она, похоже, приходит в ужас. – Это неправда!

– Заверяю тебя, это истинная правда, – отвечаю я.

– Но… но разве это не убивает их?

Она смотрит на Хелену, как будто та должна объяснить ей все, дать ответ, который успокоит ее страхи, и я снова усмехаюсь, дивясь такой наивности.

– Да, Хелена, неужели ты не чувствуешь вины? – спрашиваю я и делаю большой глоток глега. – За то, что просишь людей тратить так много магии ради тебя?

Звук шагов и барабанный бой Молодежной гвардии затихает вдали, а на озере играют блики света. Молчание Хелены становится таким тяжелым, что воздух вокруг нее почти застывает.

– Каждый делает свой выбор, – говорит она наконец Еве. – Стоит оно того или нет. Я хорошо плачу́ им.

Ева сглатывает.

– Но ведь… не все, кто работает в этом доме, владеют магией? – она смотрит на Хелену с некоторым подозрением. – Это ведь необязательно?

Но Хелена не слушает ее – она пышет яростью из-за усмешки, которую я даже не пытаюсь скрыть.

– Не смотри на меня так, Филипп, – рявкает она. – Ты думаешь, будто я не знаю, что такое платить свою цену, отдавать часть своей жизни за что-либо? Как ты думаешь, что такое балет? Он отнял у меня годы моей жизни, потраченные на упражнения и репетиции. И все ради нескольких минут выступления на сцене. Я платила слабостью, усталостью, травмами. Теперь я рассталась с балетом, и пусть он не отнимет у меня остаток моей жизни, но я отдала ему все, что он потребовал, – она выплескивает остаток своего глега на дорожку. – Каждый делает свой собственный выбор.

– Мы сегодня не в духе, верно? – спрашиваю я, наваливаясь на деревянное ограждение. – Даже больше, чем обычно.

– Ты выводишь меня из себя, – парирует она.

По толпе внезапно пробегает рябь, когда в воротах показывается королевская гвардия. Я поворачиваюсь в ту сторону с растущим интересом. Должно быть, сегодня вечером король решил посетить Тиволи.

Ева уходит вперед, чтобы осмотреть расписные фигурки на карусели, и тогда Хелена неохотно и тихо, так, что это слышу только я, признает:

– Мы с Бурнонвилем не достигли согласия. Он не одобряет мой взгляд на будущее балета и танцовщиц. Он готовит кого-то другого, чтобы передать руководство балетной труппой, когда уйдет, – она сглатывает и отводит взгляд. – Не знаю, почему они вообще позволили Еве прийти на пробы.

– Тогда ты можешь основать собственную балетную труппу, – беспечно предлагаю я.

– Именно это я и собираюсь сделать, – застает меня врасплох Хелена своим ответом. – Возможно, мы с Евой дадим ряд салонных представлений. Просто в порядке опыта, – вслух прикидывает она, глядя куда-то вдаль. – Может быть, если Дания нас не оценит, мы сможем поехать в Париж, в Санкт-Петербург…

Король Кристиан IX входит в Тиволи через главные ворота в сопровождении гвардейского эскорта.

– Либо это, либо я, возможно, обращу внимание на другое, – Хелена в задумчивости проводит пальцами по губам. – Быть может, мне пора обучиться тому, как управлять шахтами.

Я резко вскидываю голову, пытаясь скрыть панику. Нет, этого не должно случиться. Хелену нужно держать подальше от шахт. Между нами всегда существовало шаткое соглашение: она позволяет мне управлять наследством, которое оставил ей Алекс, и никогда не вмешивается в мои дела.

– И отказаться от целого мира, который ты можешь заполучить? – спрашиваю я. – Никогда не подозревал, что ты способна так легко сдаться, Хелена.

Неожиданно у меня начинает вырисовываться собственная идея.

– Ева, – зову я, – пойдем со мной.

Беру Еву за локоть и направляюсь к королю, Хелена следует за нами.

Мои мысли вращаются, словно шестеренки. Король Кристиан IX может быть Тестем Европы, но при этом он страшно непопулярен. Едва приняв корону, он проиграл Пруссии Вторую Шлезвигскую войну, потеряв наши торговые артерии, те самые, за которые умер мой отец. Королевский трон стоит на шаткой почве, подтачиваемый грязными финансовыми махинациями, и король отчаянно пытается выработать новый баланс между своей суверенной властью и парламентом. Ходят слухи, что он намерен даже уступить саму независимость Дании.

Что-то сжимается у меня в груди, словно кулак. Мы не станем такими, как тот мальчик, бессильно стоящий на холоде, на грани потери всего, что у него есть, и с тоской смотрящий на власть и магию, которые огоньком вспыхивают в темном переулке. Если мы правильно разыграем наши карты, у нас всех есть шанс обрести кое-что.

Командир королевской гвардии узнает нас – он видел нас в тот вечер на балете – и пропускает к королю.

– Ваше королевское величество, – приветствую я. – Невероятно рад видеть вас снова.

– Филипп, – отвечает король. – Моя дочь Дагмара благодарит вас за великолепный свадебный дар, который вы прислали ей.