Нищета доктрины потребительства - [2]

Чтобы ответить на этот вопрос, вспомним, в каких условиях развивалась экономика США в 20-е годы. Первая мировая война, охватившая почти все европей­ские страны, совершенно не затронула Американский континент. Более того, американские толстосумы вос­пользовались сложившейся ситуацией для своего обо­гащения. Выступив в роли поставщиков военных ма­териалов воюющим странам, они получили баснослов­ные доходы. Общая чистая прибыль американских монополий составила 33,6 млрд. долларов.

Громадные средства, оказавшиеся в распоряжении монополий, обеспечили новые крупные вложения в американскую промышленность. Начавшийся на этой основе промышленный подъем еще более увеличил удельный вес США в мировом производстве. К 1920 г. они давали около половины мировой добычи каменно­го угля, три пятых производства чугуна и стали, две трети добычи нефти.

Особенно быстро развивались новые отрасли амери­канской промышленности, оборудованные по послед­нему слову науки и техники. Наиболее яркий пример такого рода — автомобильная промышленность. Если в 1913 г. было произведено 485 тыс., а в 1921 г.— 1,6 млн. автомобилей, то в 1929 г.—уже 5,4 млн., что примерно в 11 раз превысило довоенный уровень.

Быстрый рост автомобилестроения был обусловлен в существенной мере коренными изменениями в техно­логии изготовления продукции. Создание конвейера, придавшего производству скорость и непрерывность и сделавшее его для капиталистов еще более прибыль­ным, позволило перевести на поток изготовление ав­томобилей.

Развитие автомобильной промышленности в США связано в первую очередь с именем Генри Форда. О карьере основателя одной из гигантских автомобиль­ных империй в мировой литературе написано немало. В этом человеке сочетались талант крупного конструк­тора и волчья хватка капиталистического хищника, удачливость азартного игрока и недюжинные органи­заторские способности, пренебрежение к моральным нормам и политическая демагогия. Небезынтересно, что Форд в масштабах своей фирмы попытался рань­ше других осуществить эксперимент создания «потре­бительского общества», что сделало фордизм своего рода новым евангелием для буржуазии.

Американский автомобильный король одним из первых подметил возможность наживы за счет трудя­щихся как покупателей в дополнение к их эксплуата­ции в качестве производителей. Для реализации этой возможности было необходимо наладить массовое про­изводство относительно дешевых товаров длительного пользования. Форд начал с идеи создания недорогого автомобиля.

В то время, когда вынашивалась эта идея, т. е. в первые два десятилетия XX века, автомобиль был атрибутом богатства и социального престижа. В экипа­жах без лошади, как тогда именовали автомобиль, ездили короли и министры, промышленники и лати­фундисты, генералы и банкиры — словом, все, зани­мавшие привилегированные позиции на высших ступе­нях социальной лестницы. Обогащаться за счет такого покупателя было сравнительно просто. Более того, что­бы угодить его вкусу, было выгодно производить доро­гие, роскошные лимузины.

Форд решил, что продажа недорогих стандартных автомобилей, производимых на конвейере, принесет куда больше выгоды, чем выпуск дорогих машин для узкого круга — имущей элиты. По всей стране была распространена такая реклама: «Мы намерены построить автомобиль для широкого потребления. Он будет сделан из наилучшего материала и сконструиро­ван по самым лучшим методам, какие только возмож­ны в современной технике. Несмотря на это, цена будет такая низкая, что всякий человек, получающий при­личное содержание, сможет приобрести автомобиль... Люди, постоянно жалующиеся на недостаток времени, уверяющие, что им не хватает дней в неделе, люди, для которых потеря пяти минут равносильна потере одно­го доллара, люди, для которых опоздание на пять ми­нут влечет потерю многих долларов, пользуются не­надежными, неудовлетворительными и неудобными способами сообщения, как, например, конка, трамвай и т. п. Безупречный, надежный автомобиль избавит их от всех забот и от опозданий, сбережет время и даст в их распоряжение роскошное средство сообщения, ожидающее только кивка».

Основой поточного производства автомобилей на фордовском предприятии стал конвейер. Разделение труда на нем было доведено до предела. Если один ра­бочий вгонял болт, то гайку ставил другой, а завинчи­вал ее третий. Это давало выигрыш в секундах, а зна­чит, и выигрыш в долларах. Меньше движений — боль­ше готовой продукции.

Помните кадры из чаплинского фильма «Новые времена»? У длинной и непрерывно движущейся ленты конвейера стоит в рабочем комбинезоне знаменитый герой фильма Чарли. Его работа механична и прими­тивна: он подвинчивает ключом гайки на движущихся по конвейеру деталях. Однообразный труд и бешеная скорость сводят его с ума. Он пляшет как фавн, он при­нимает пуговицы на женском платье за головки болтов, он обливает мазутом мастера, полицейских и санита­ров. Чарли запирают в сумасшедший дом... Он выходит оттуда здоровым, но безработным. В этих эпизодах ки­нофильма взят под обстрел сатиры именно фордовский конвейер.

Новая техника и организация производственного процесса позволили так увеличить производительность труда рабочих, что Форд мог повысить им заработную плату и обеспечить большие выгоды для себя. «Высо­кая заработная плата,— самодовольно заявлял Форд,— является самым выгодным из всех коммерческих принципов».