Ниобея - [2]

Пока работало сознание, страшные мысли мучили ее неотступно. Но вот наступило предсмертное, полубредовое состояние, и материнская душа, поддаваясь иллюзии, желаемому, находит единственное возможное решение. Может быть, обманываясь, она начинает верить в невиновность Пепче.

Ужасы войны раскрываются в романе через диалоги и монологи памяти. Здесь нет батальных сцен, нет гиперболизации или натурализма. Но страшные слова о войне каплями крови падают в молчании дома. Эти слова обвинения перерастают в протест против несправедливого бога, в протест, который заставляет размышлять не просто над деревенской или военной тематикой, а поднимает конкретную трагедию до общечеловеческих, вневременных или, точнее, всевременных категорий.

Название романа Грабельшека символично. Согласно Гомеру, у Ниобеи было шесть сыновей и шесть дочерей. Гордая своими детьми, Ниобея смеялась над богиней Лето, у которой их было только двое — Аполлон и Артемида. Разгневанная богиня покарала Ниобею смертью всех двенадцати детей. От горя Ниобея превратилась в скалу, источающую слезы. В позднейших произведениях литературы и искусства образ Ниобеи — олицетворение горя, печали и страдания. Именно так и трактует его Карел Грабельшек.

Впрочем, связь с мифологическими первоисточниками здесь усложняется. Конфликт с высшим существом (не с Лето, а с богом христианским) присутствует и в романе Грабельшека. Только Анице не в чем каяться, нечего замаливать. Ей, темной крестьянке, и в голову не приходит, что в смерти ее детей виноват не бог, а объективные и неумолимые законы исторического развития и классовой борьбы. Столкновение классов, столкновение старого и нового поставили ее сыновей перед необходимостью выбора и заставили троих бороться за будущее, а одного за прошлое. Но Аница воспринимает историю как божественное предопределение, как промысел господень. Бог отобрал у нее детей, и она не может простить богу.

По его вине погибли четверо ее сыновей, дочь, муж. Война унесла жизнь Тинче, Тоне и Пепче. В монастыре от чахотки угасла дочь Резика. А за что он казнил ее мужа — Мартина? Не много ли для одного дома? Разве вправду Кнезовы такие страшные грешники, что бог должен покарать их всех? Где же великая божественная справедливость? Не то чтобы Аница до конца разуверилась в боге. Нет. Бог остался. Но после всех ударов карающей десницы примешалось к этой вере что-то горькое. Будто бог теперь должен ей больше, чем она ему… Несправедливость неба и ужас войны как бы переплетаются в ее сознании.

Воспоминания Аницы Кнезовой воссоздают образы героев романа. Ее возбужденное сознание как бы дополняет перипетии минувших событий. И тем не менее роман не оставляет впечатления субъективного видения мира. Несмотря на сложную полифонию голосов, сконцентрированных во внутреннем монологе Аницы, характеры прописаны удивительно живо и выпукло.

Суров и наивен хозяин хутора Мартин Кнезов. Образ Мартина, олицетворяющий «власть земли», вырастает в романе в символ. На первый взгляд его любовь к земле даже сильнее любви к людям. Теряя одного наследника за другим, он уже готов передать землю в любые руки, лишь бы она не пропала, не «умерла». Эта всепоглощающая страсть погубила жизнь его дочери Резики. Жесток Мартин и к Ивану. После смерти старшего сына Тинче, к которому по обычаю переходит хозяйство, землю должен наследовать единственный оставшийся в живых Иван. Но Мартин отказывает ему, так как сын нарушил его волю.

Сначала кажется, что это всего лишь жестокость, порожденная темным, домостроевским сознанием крестьянина-собственника. Но постепенно становится ясно, что психологическая мотивировка поступков Мартина много сложнее. Если Аница воспринимает весь мир с точки зрения материнской любви, то Мартин смотрит на окружающее с единственно возможной для крестьянина точки зрения — пользы или вреда земле.

Медленно, как волы, тянущие плуг, текут его мысли. Но каждая из них полна смысла и красоты. Выражая глубокую истину, он говорит о неизлечимых ранах, которые можно нанести земле. Раны эти никогда не заживут. Земля живая, как и он, Мартин, и они прекрасно понимают друг друга. Поэтому всю свою любовь, силы и жизнь Мартин отдает ей. Поэтому он не может понять детей, которые думают иначе.

Главная трагедия Мартина в том, что он живет в вечном, неизменяемом мире единоличного крестьянского хозяйства. Его прадед, дед и отец обрабатывали землю, обрабатывает ее и он, Мартин, ее будут обрабатывать дети, внуки и правнуки. Отгремела война, совершилась революция, старый способ хозяйства себя изжил. Но Мартин не может понять, что единоличное хозяйство, хутор, эта плоть от плоти его, неминуемо распадется и что не только внуки, но уже и дети, возможно, не захотят наследовать землю.

В деревне шло коренное преобразование уклада жизни. Менялось буквально все, от системы ведения хозяйства до морали, отношения к роду, семье, быту, религии. Естественно, как и во время всякой ломки, были ошибки и просчеты. Мартину кажется, что распадается «основа основ», сама суть веками сложившейся жизни. В этом непонимании — истоки его трагедии.