Никто не устоит перед кино - [7]

Утерев лицо влажным полотенцем, Баруа в изнеможении повалился на койку. Воздух из кондиционера приятными волнами холодил спину. Не хотелось ни шевелиться, ни говорить. Этот климат не потворствовал пьянству. После вчерашнего все они чувствовали себя неважно.

Провалявшись еще около четверти часа, Баруа вяло поднялся и, достав из холодильника глиняный кувшин с водой из местного источника, жадно отхлебнул. Тело тотчас покрылось липкой испариной. Ему показалось, что даже веки отяжелели от оседающей на ресницах влаги. Чертово пекло!.. Он поставил кувшин на место. Ничего... Еще три-четыре часа, и с наступлением вечера все изменится. А через парочку дней их и вовсе здесь не будет.

Он подумал неожиданно о том, что по завершению съемок остров потерял для него всякую привлекательность. Всю эту природу, изрезанные скалистые берега он представлял себе только как подходящее сырье для кадровых фрагментов, как живописный фон. Что-то из той же вечной темы: любить себя в искусстве, а не искусство в себе... Стоило работе завершиться, и все красоты неведомым образом ушли в никуда.

Обидно, но Джекки давно понял, что без интенсивной работы он - ничто. Есть такая порода людей - профессионалы, не мыслящие себя вне профессии. Трудоголики... Он был именно из таких.

Снова подумалось, что неплохо бы убраться отсюда поживее. Только вот интересно, мечтают ли об этом другие? Наверное, нет. Для них этот фильм не столько работа, сколько экзотическое путешествие. Дело сделано, наступила пара отдыха. Пойди попробуй собери их сейчас! Кто-то забавляется под солнцем на пляже, кто-то гуляет у водопада. Словом, разбрелись во все стороны, овечки, что вполне объяснимо и закономерно. Дисциплинирующим началом являлся фильм, но по окончанию съемок Баруа перестал быть полновластным начальником. Капитан является богом только на своем судне, на берегу он превращается в обычного гражданина. Отныне своим временем большая часть кинотруппы распоряжалась вполне самостоятельно.

Баруа обтер мокрым полотенцем шею и с раздражением припомнил утреннюю новость. Кто-то, вероятно, спьяну умудрился ударить по радиостанции чем-то тяжелым. И также, видимо, шутки ради увел от берега все лодки и катера. Шутники хреновы! А если кто-нибудь перевернется и утонет? Кому платить потом и судиться? Кинокомпании? Вот уж дудки!..

В дверь коротко стукнули, и в домик ввалился не похожий на себя Лотрек. Шумно дыша, он рухнул на стул. На груди и под мышками у него расплывались темные пятна. Он часто икал и с трудом ворочал глазами. Брезгливо поглядев на него, Баруа подумал, что и сам, пожалуй, выглядит ненамного лучше. Они нарушили основное правило этой климатической зоны во-первых, усугубили алкоголем, а во-вторых, выбрались из палаток в полдень - время, совершенно неудобоваримое для нормального европейца.

- Что там еще? - раздраженно спросил он.

Лотрек наконец-то отдышался.

- Эти хохмачи зашли чересчур далеко, - выпалил он. - Куда-то подевалось судно. Во всяком случае в бухте его нет.

- Господи! - Баруа со вздохом зарылся лицом в подушку. Именно сейчас надо было преподнести ему этот сюрприз!..

- А еще, - продолжал Лотрек, - на кустах возле кухни кто-то развесил перепачканные скальпы.

Баруа почувствовал, что начинает свирепеть. Шутники действительно перегнули палку. Если он только дознается, кто это сделал, весельчакам не поздоровится!

Тяжело вздохнув, Лотрек покосился на свои разбитые костяшки.

- Песик мой запропал. Наверное, увели к водопадам. Он же любит воду... - Лотрек снова вздохнул. - В общем психанул я малость. Отправился к старику Люму, чтобы разузнать, кто одолжил у него парики. Он начал упираться, а я его обругал. Ну, и пошло-поехало. Люм заявил, что пока он отвечает за реквизит, никто не посмеет кидать ему такие обвинения. Пришлось за ворот подтащить его к тем кустам. Ну и там я... Словом, переборщил. Терпеть не могу лжецов!

Баруа сел на кровати.

- Но куда могло уйти судно?

- Если бы не исчезли лодки, можно было бы обогнуть остров кругом и осмотреться.

- Рацию до сих пор не починили?

Лотрек покачал головой.

- Радист не понимает, чем можно было разворотить такую дыру. А весь его радиозапас - на судне.

- Черт бы вас всех!.. - Баруа уже сообразил, что не сможет долее оставаться в домике. Дурацкие шутки, жара, похмелье - в совокупности все составило критическую массу, которая так и подталкивала к взрыву. Надо было немедленно действовать! Сдавив пальцами виски, он заставил себя сосредоточиться.

- Туземные пироги, - наконец проговорил он. - У пигмеев были какие-то долбленые бревна. Кажется, они оставляли их в устье реки или на берегу за мысом. Надо послать кого-нибудь за дикарями. Раздобудем плавсредства и тотчас отправимся на поиски лодок. Пока же могу обещать только одно: тот, кто это устроил, очень крупно пожалеет! - глаза Баруа недобро сверкнули.

Передернув рыхлым плечом, Лотрек произнес:

- Я буду только за...

Ноги Баруа вязли в песке, пот застилал глаза и каждый шаг вызывал раздражение. Пять человек под предводительством Лотрека отправилось к мысу. Сам он в сопровождении Валентино, оператора Кука и двух ребят из пиротехнической бригады двигался к устью реки.