Никотиновая баллада - [32]
Он оскалился. Золотых зубов на месте передних резцов уже не было. Зияла широкая щель, отчего гнусная физиономия выглядела еще отвратительней. Он сделал шаг ко мне. Я инстинктивно дернулась назад и, не удержав равновесия, грохнулась. Зуб заржал, и двое его отморозков подобострастно взвыли ему в унисон.
— Ты разве не помнишь, что мы договаривались вернуться за тобой когда-нибудь? А тут такой случай подвернулся: сидим мы с корешами, бухаем, отмечаем мое возвращение с зоны… Я и вспомнил про наш уговор. Реальные пацаны, знаешь ли, всегда держат слово. Думаю, ты не откажешься обслужить меня и моих друзей, по старой памяти, бесплатно!
Он наклонился к моему лицу, обдав запахом перегара и бисеринками слюны. И тут подушка безопасности, сдерживавшая во мне все порывы и чувства, лопнула. (Мне даже послышался в голове характерный хлопок.) Я схватила валявшиеся на полу ножницы и выбросила их острием вперед, в зависшую надо мной омерзительную харю. Зуб отскочил с визгом 'Сучка!!!' Сквозь его пальцы, зажимавшие лицо, заструилась кровь.
Я что-то орала о том, что, если он еще раз приблизится ко мне, следующим движением я отрежу ему яйца. Все, что копилось во мне в последнее время, толчками выплескивалось наружу. Взрывало изнутри череп, застилало глаза красным и черным. Должно быть, это смахивало на приступ эпилепсии или беснование.
А потом был удар по голове…
Очнулась я от холода и от ломоты в затылке. И еще оттого, что занемели руки. Ярости больше не было, она ушла, иссушив и опустошив.
Пейзаж не радовал: бетонные стены без окон, тусклая лампочка под потолком. Два стула, к одному из которых прикручено веревками мое тело — с такой силой, что шевелить можно только шеей и головой. На другом стуле раскачивался на двух ножках один из тех ублюдков, что были с Зубом. Увидев, что я открыла глаза, он перестал мучить мебель и осклабился.
— Пить хочешь?
— Где я?
— В старом бункере, недалеко от города. Их здесь полно — остались после войны.
— Если он старый и заброшенный, откуда электричество?
— Генератор снаружи. Мы давно это место облюбовали: поблизости никого, тишина, природа. Класс!.. Но ты не те вопросы задаешь, деточка. Тебе бы о своей судьбе подумать. Прочувствовать, так сказать, свое ближайшее будущее. Зря ты так с нами, зря!.. — Он сморщился притворно жалостливо и шмыгнул подвижным отвислым носом. — Мы бы потешились чуток и ушли, глупая девочка! Никто ничего не видел, никто ничего не узнал. Но ты совершила ошибку: порезала боссу лицо. Он в больнице сейчас, и неизвестно, сумеют ли ему спасти глаз. Зуб велел дожидаться его и ничего с тобой пока не делать. Кормить, поить, в туалет выводить. Он самолично поквитаться хочет.
Парень приумолк, ожидая моей реакции. Я молчала. Лишь шевелила кистями рук, чтобы ослабить хватку веревок.
— Вообще-то, он не зверь, — после разочарованной паузы продолжил мой охранник. — Но мне почему-то кажется, что сейчас он зол. Я бы даже сказал, очень зол…
Если он пытался меня напугать, то просчитался. Я была не в состоянии чего-либо бояться. Как и вообще что-либо ощущать. Видимо, вспышка гнева была последним выбросом страстей, и больше ничего не осталось.
Поняв, что у меня нет желания поддерживать беседу, парень заткнулся, вернувшись к своей роли сторожевого пса. Хотя, зачем сторожить крепко привязанное тело, было неясно: не только двигаться, но и дышать было проблематично. Пару раз качнувшись на стуле и едва не приложившись к бетонному полу копчиком, он пробормотал непонятно к чему:
— О женщина, о тварь, как ты от скуки зла…
— Отморозок, цитирующий Бодлера? Занятно.
— Не больше, чем проститутка, разбирающаяся во французской поэзии.
Я не ответила, и вновь воцарилось молчание.
Закрыв глаза, я обратила зрачки в душу. Пыталась отыскать хоть что-то живое: ненависть, страх, надежду… Тщетно. Лишь пустота, в которой уныло тлело мое бессмертное 'я'. Все умерло…
Шли минуты и часы. Мой надсмотрщик то и дело куда-то выходил и тут же возвращался. Пару раз спросил, не хочу ли я в туалет, или попить, или еды. Я не ответила. Я упорно искала в себе хоть что-то, за что можно ухватиться. Мне не хотелось умирать совершенно пустой, полой.
Мама и папа… запах ванили… их могилы, куда я приходила плакать, когда было особенно плохо… Детдом, коридоры с облупившейся зеленой краской, овсянка, чужие лица, шершавые и брезгливые… Мик… мой синекрылый ангел, дым его сигарет, кошмары, которые только он один умел отгонять. Только мой, и ничей больше…(Мне показалось, что внутри стало чуть-чуть теплее. Может, еще не все умерло?..) Дар — убийца с серебряными волосами… эстет, эссеист, коллекционер, творец изящного небытия. Мстящий Богу или играющий с Богом в запутанную игру… Три смерти. Три заказанных ему смерти… Ближе, теплее. Я почти чувствую… но что? Я не хочу, чтобы они умирали. Да, так и есть: чувствую, что НЕ ХОЧУ. Но почему, почему, черт возьми?!.. Я их простила? Нет, не то. Во мне нет ничего от христианского слезливого милосердия, от услужливо подставленной левой щеки. Из-за Мика — ведь он ушел оттого, что я вконец озлобилась, что слово 'избавление' стало для меня синонимом слова 'месть'?.. Тоже не то. Но что же тогда, Господи, что?.. Мне казалось, если я пойму это, все станет просто и ясно. Ясно и хорошо, так хорошо, как не было даже в раннем детстве…
Подзаголовок — Повесть о Питере и о Трубе. Трубой назывался подземный переход у Гостиного двора. Одно время там играли уличные музыканты, пока милиция не прекратила это безобразие. И я была обитателем Трубы в мои шестнадцать… Жанр неопределенный: почти документальное повествование о реальных людях перемежается сказочным сюжетом. Главный герой — Питер. Живой и одушевленный, каким я ощущаю его в своих мечтах и снах. Очень надеюсь, что они на меня не обидятся, если прочтут и узнают себя: Тано, Лешка, Эклер, Егоров, Чайка, Злог… мои необыкновенные, незабываемые друзья.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Подзаголовок повести — "История о моем необыкновенном брате-демиурге". Это второй текст, написанный в соавторстве. В отличие от первого ("Nevermore"), мой вклад больше.) Жанр, как всегда, неопределенный: и фэнтези, и чуть-чуть мистики, и достаточно серьезный разговор о сути творчества.
Маленькая повесть-сказка, сон-фантасмагория. Очередное признание в любви моему Питеру — прекрасному и страшному, черному и серебряному, теплому и ледяному.
Самый последний текст и один из самых любимых. Фантастика, с уклоном в глубинную психологию. Те, кто уже прочел, называют самым мрачным из написанного, а мне видится и здесь свет.
Эта вещь написана в соавторстве. Но замысел мой и история моя, во многом документальная. Подзаголовок говорит, что речь идет о вечных темах — любви и смерти. Лишь одно уточнение: смерть не простая, а добровольная. Повествование идет от лица трех персонажей: двух девушек и одного, скажем так, андрогина. Общее для них — чувство к главному герою и принадлежность к сумрачному племени "любовников смерти", теоретиков суицида. Каждая глава заканчивается маленьким кусочком пьесы. Сцена, где развертывается её действие: сетевой форум, где общаются молодые люди, собирающиеся покончить с собой.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Древние легенды хранят в себе запретные знания о бессмертном ловце душ, извечном враге Рода людского. Его имя затерялось во тьме веков, проклятое и преданное забвению Храмом. Сохранилось лишь прозвище — Жнец, но и это прозвание не всякий осмелится произнести в полночную пору. Однако зло не дремлет, опутывая людей паутиной мрака, завлекая их к себе на службу, в неистовой надежде на победу, на торжество, предначертанное ветхим пророчеством, что сохранилось едва ли не с момента появления человечества на землях Сирта.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Кристина Гранд переехала в новый город с желанием начать новую жизнь. Все шло своим чередом. Но, никогда невозможно предугадать, что такого может случиться с тобой. Животный страх, охвативший все естество, напрочь лишает возможности мыслить. Кажется, что надежды на спасение ждать просто не откуда. Внезапно, все прекратилось. Ее простой, и тихий мир разбился на множество ярких осколков в глазах ночного спасителя. Кем же был, этот герой сновидений воплоти? Что за тайна скрывается в его облике?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Предупреждаем сразу, что это не фанфик по Андрею Крузу. Хотя ходячие мертвецы здесь есть. А как же, ведь Апокалипсис это и есть "Время мёртвых". Да-да это именно Апокалипсис, но не воплощение фантазий Иоанна Богослова, навеянных ему грозой над островом Патмос. Хотя есть и ангелы и демоны, а ещё Воины Света и Вестники Смерти. Правда есть и Спаситель, но есть и Королева Проклятых. А что живые? Ну, да есть и живые, поначалу. И они даже пытаются остаться в живых. Или, хотя бы выбрать сторону на которой придётся сражаться.