Никому не говори - [3]

— Идёшь на день — бери еды на неделю, — ухмыльнулся Лёха. — Мужики, у меня пусто — кто поделится?

Светловолосая продолжала смотреть опасливо, но Коля протянул ей свой термос с макаронами — мама, как всегда, навалила столько, что хватило бы и на троих. Из корзинки девушки появилась такая же тарелка, что и у второй.

Коля мог бы поклясться, что девчонки удивлены дальше некуда даже не тем, что им предложили еду, сколько самой едой. Глаза темноволосой аж расширились, когда она подцепила на ложку солидный кусок тушёнки.

— Заблудились, девчонки? — дежурно-вежливо поинтересовался Саня, вытирая ложку салфеткой и доставая термос с чаем.

Светловолосая помотала головой — несмотря на то, что она изо всех сил старалась казаться строгой, сейчас уплетала за обе щеки.

А они ведь действительно голодные, подумал Коля. Причём реально голодные, может, даже тянули несколько дней на пресловутых хлебе и воде. Неужто сейчас такое бывает? Вроде карточная голодуха конца 80-х уже закончилась… Или в деревнях не так?

— Что вы такие зажатые, подруги? — поинтересовался Мишаня, когда тарелки девушек опустели. — Давайте знакомиться — я Миша, это вон Колян, Паха, Санёк, Лёха…

— Дима, — кивнул бригадир, которого Мишаня не представил. — А вы?

— Надя, — сказала светловолосая, всё ещё держа в руках тарелку. — Спасибо… вам.

— Таня, — смущённо кивнула та, что с косой. — Спасибо…

— Ну вот, так лучше, — расплылся в улыбке Мишаня. — А то что всё молча…

— А вы… из Ленинграда? — осторожно поинтересовалась у него Таня.

— Ага, питерский… А что, так заметно? — не удивился Мишаня. Из всех он единственный был коренным питерцем, несмотря на то, что учились в Питере все, хоть и жили в этом небольшом городе, где и подрабатывали летом.

— По говору, — улыбнулась девушка. Улыбка у неё была открытая, хоть и показалось, что далась она ей с трудом.

— Вот, Мишань, не получится из тебя разведчик — твой говор за километр видно, — ухмыльнулся Пашка. Остальные рассмеялись, но Коле показалось, что Надя при этих словах вздрогнула.

— Одеты вы как-то… не для прогулок по лесу, — сказал он, просто чтобы что-то сказать.

Таня пожала плечами:

— Что есть…

Точно деревенские. Даже в нашем городке, который скорее большая деревня, в таком тряпье никого не встретишь.

— Что-то случилось?

— Дом… сгорел, — глухо сказала Надя. — Вот… выбираемся.

Ах вот оно что. Ну, тогда понятно…

— Девчонки, вы с ума сошли? — аж привстал Дима. — После такого, да пешком по лесу? Оставайтесь-ка с нами, через несколько часов поедем.

Надя тоже встала:

— Простите… Мы не можем ждать несколько часов. Нам надо идти. К… к своим.

В глазах её читалось упорство. Таня тоже встала, бросив на ребят виноватый взгляд.

— Ну… не силой же вас держать, девчонки, — покачал головой Дима. — Идите… осторожно. И… удачи вам.

— А до монастыря далеко? — как бы невзначай поинтересовалась светловолосая.

— Ну… поменьше десяти километров. Только что там делать, камни одни…

— Спасибо вам ещё раз… Прощайте.

— И… пожалуйста, никому не говорите, что видели нас, — добавила Таня, как показалось Коле — чуть суетливее, чем надо.

— Дим, вот ты человек умный, паровоз видел, — Лёха, как всегда, предпочитал хохмить. — Объясни мне, что это сейчас было?

Девушки, идущие вдоль кромки леса — даже на линию не вышли, чтобы пойти по шпалам — почти скрылись из виду.

— Может, сектантки какие? — предположил Коля. — Раз про монастырь спрашивали. И одеты как…

— Да монастырь заброшен давно, — отмахнулся Лёха. — Какие там сектанты… Мне показалось, им вообще не туда надо, а скорее на станцию рядом.

— Погорельцы — может, и к знакомым, там деревня есть, — предположил Саня.

Дима молчал.

— Железная дорога, она такая. Тут всё сливается воедино, — пробормотал он, глядя девчонкам вслед. — Мы чаем их не напоили, — добавил он уже в полный голос. — Валенки мы…

Поезд подошёл в два часа пополудни. Предупреждение было выписано заранее, и машинист, увидев круговое движение рукой, остановил тепловоз в точности напротив бригады. Знакомый проводник открыл дверь:

— С победой? Давайте, забирайтесь, — и, пропустив всех, махнул машинисту флажком.

Всю дорогу до соседней станции Коля смотрел в окно, но девчонок так и не увидел. То ли просмотрел, то ли они ушли в лес, то ли перешли на другую сторону линии, то ли добрались туда, куда им нужно… Посмотрел в окно на видневшиеся за деревьями ободранные купола монастыря, давным-давно заброшенного.

Странная встреча, подумал он.

— Да, хорошо мы сегодня управились, — резюмировал Мишаня, отфыркиваясь от воды и вытирая обнажённый торс полотенцем. — Есть смысл в том, чтобы работу пораньше начинать… ну что, давай к Андрюхе?

— Так он до пяти работает, раньше шести не появится, — пожал плечами Коля. — Еще время есть…

— Знаешь, ваш городок всем хорош, но в нём совершенно нет культурной программы, — изрёк Мишаня. — Пойти некуда, только пить.

— Извиняй, не твой Питер, — беззлобно отозвался парень, отлично привычный к мелким подначкам друга. — Хочешь, давай в музей пока сгоняем. Но это не Эрмитаж, сам понимаешь.

— А пошли, — на удивление легко согласился Мишаня.

Музей истории города находился на отшибе, но автобус подошёл на довольно быстро, ждать не пришлось. Коля и сам заходил сюда раз в несколько лет, не чаще — вероятно, не был в музее чуть не со школьной скамьи, да и сейчас вряд ли пошёл бы, если бы не Мишаня. Что там смотреть? Старые фото, история станции и завода, диорама, посвящённая войне… Но, в принципе, повод проветриться.