— Ну давайте уже! — возбуждённо прошептал Вадик.
— Вожатых нет? — деловито поинтересовалась Ленка.
— Нет, только что выглядывал, — Вадик поёрзал, устраиваясь поудобнее.
Ребят под большим столом, накрытым покрывалами с кроватей, собралось семеро. Могло бы поместиться и больше, но «вызывать чёртика» приглашали только «своих», проверенных. Всё уже было подготовлено — лист, на котором в аккуратный круг вписаны буквы и цифры, иголка с ниточкой, фонарики…
Пионерлагерь спал. Над небольшим посёлком в Ленинградской области висела душная июльская ночь 1988 года.
— Кто первым? — спросил Серёжка Волков, в отличие от других присутствующих — ленинградец, остальные были большей частью из района.
— Латошина, кто ж ещё, — шёпотом сообщил Лёшка. — У неё всегда получается.
— Точно, давай, Светка! — подхватил ещё кто-то.
Светка Латошина, большеглазая, с двумя косичками, поудобнее устроилась на жёстком полу:
— Ну ладно… Вадька, свети!
— Угу, — Вадик направил вниз, на лист, свет фонарика.
Светка аккуратно поставила иголочку в центр, взялась за нитку. Иголка качнулась, провернулась влево-вправо, словно пробуя.
— Ветер, — тихонько сказала Ленка, но на неё сразу зашикали:
— Ты что, какой ветер! Всё загорожено!
Действительно, покрывала загораживали «убежище» со всех сторон. Было жарко, и несмотря на то, что все были самое большее в майках, пот бисером лежал на лбах и плечах почти у всех.
— Ну давайте, придумывайте вопросы! — сказала Светка, вытирая пот свободной рукой.
— Сколько мне лет? — первым не выдержал Серёжка.
— Чёртик, сколько лет Серёжке Волкову? — тихо, но очень чётко проговорила Светка. Все моментально замолчали.
Иголка дрогнула и провернулась к цифре 1. Постояла секунду и, сделав полный оборот, снова остановилась на единичке.
— Не получилось, — шепнул кто-то из ребят. — Серёжке десять.
— Уже 12 ночи было, — севшим голосом прошептал Серёжка. — Уже четвёртое число. Мой день рождения. Мне уже одиннадцать…
— Ой…
— Светка знала, — возмутился кто-то. — Ты наверняка всем говорил про день рождения!
— Не говорил никому, — покачал головой Серёжка. — Сегодня родители должны привезти конфет, я хотел сюрприз сделать.
— Да ну, — протянул Лёшка. — Сказки.
— Мы вызываем, или ругаемся? — спокойно спросила Светка.
— Вызываем! — осёкся Лёшка. — Где сейчас Васька Жуков из второго подъезда?
Светка кивнула. Три четверти ребят и не знали Ваську, но вопрос есть вопрос.
— Чёртик, где сейчас Васька Жуков из шестнадцатой квартиры? — задала вопрос Светка.
Стрелка, качнувшись, провернулась туда-обратно, чуть не на мгновения задерживаясь над буквами. Получилось «юге».
— На юге, что ли? — поморщился Лёшка. — Нет, Светка, не выходит у тебя. Васька говорил, что на всё лето в деревню уезжает к бабушке. У его родителей отпуск осенью только.
— У Васьки бабушка живёт в деревне Юги, — вклинилась в разговор Катя, Лёшкина подружка.
— Работает, — восхищённо сказал Вадик, дёргая фонариком, отчего тени прыгали, как живые.
— Да ну, Светка это могла знать, — протянул Лёшка, но на него зашикали. Игра нравилась всем.
Минут за сорок назагадывали ещё много, по очереди меняясь у иголки — в основном спрашивали про друзей или про школу на следующий год. Иголка-стрелка крутилась, иногда просто показывая на «да» или «нет». Наконец фантазия у ребят начала иссякать.
— А давайте про будущее? Ну, совсем про будущее? — предложила Катя.
— Да ну, неинтересно, — проворчал вечный скептик Лёшка. — Там мы уже взрослые будем.
— А я попробую, — вдруг очень серьёзно сказала Светка, беря ниточку. Все замолчали, а она задала вопрос: — Чёртик, у меня будет в будущем беда?
Иголка неуверенно качнулась, словно не желая давать ответ и, помедлив, указала на «да».
— Чёртик, какая? — сразу спросила девочка.
Стрелка пошла описывать круги. Светка смотрела сосредоточенно.
— «Пропла доч», — резюмировал Вадик. — И что это значит?
— Пропала дочь? — предположил Лёшка. — Что-то у чёртика с грамотностью плохо.
— Прикинь, Светка, у тебя будет дочка, — хихикнула Катя.
— А где… — начала было Светка, но замолчала. — Нет. Чёртик, кто её спасёт?
Стрелка качнулась и замерла. Серёжке стало не по себе — ему показалось, что иголка указывает на него.
— Чёртик, кто её спасёт? — настойчиво повторила Светка, и иголка пошла описывать круги.
— «Серый волк», — прочитал Лёшка. — Светка, хватит прикалываться!
Светка шмыгнула носом и резко дёрнула рукой, сорвав иголку с листка.
— Хватит на сегодня, — твёрдо сказала она, но Серёжке показалось, что её голос дрожит.
Ребята начали вылезать из-под стола, сдёргивали покрывала, убирали стулья, которые их прижимали.
Серёжка уже собрался идти в свою комнату, когда Светка схватила его за руку.
— Ты понял? — спросила девочка.
— Что? — не сообразил Серёжка.
— Ничего, — Светка убрала руку и, когда мальчик уже вышел из комнаты, сказала вслед: — Спаси её…
Твою мать, приснится же такое…
Я долго лежал, укрывшись шерстяным одеялом до подбородка и глядя в потолок. А ведь сон воспроизвёл события почти тридцатилетней давности довольно точно. И иголка тогда указала на меня, однозначно. Правда, совершенно не помню, подходила ли ко мне Светка, или это мой мозг дорисовал по мотивам последних событий. И ведь никто не называл меня «Серый Волк», никогда, кроме Маши — недавно, в деревне. Хотя имя-фамилия намекают.
