Николай Рерих - [8]
Жители окрестных селений боязливо относятся к могилам. Изварские крестьяне рассказывают, что «на сопке» у речки Хмелевки нашли кусок дерева, докопались было до каменной плиты, но тут в раскоп хлынула вода, пришлось все бросить. Шепотом рассказывают о заговоренных кладах, об огоньках, что теплятся ночью на курганах, о золоте, проблескивающем на дне озера. Но в кладах, найденных мальчиком Рерихом, нет золота — есть шиферные пряслица, глиняные детские игрушки, бусины, обломки стеклянных браслетов, височные кольца первобытных щеголих и черепки, черепки. Они собираются в коллекции.
Домашние не препятствуют, знают — если Николай увлекся чем-нибудь, он не охладеет к этому увлечению, не бросит его на полдороге, сумеет совместить гимназическую программу, охоту, чтение, археологию. Дома спокойны, когда Николай в полотняной куртке, в удобной обуви надолго исчезает из гостиной с «малыми голландцами» и загадочной снежной вершиной. Ищет курганы. Ищет «жальники» — могилы, обложенные камнями. Ищет остатки древних жилищ на высоких берегах при слиянии речек. Читает об открытиях свайных поселений в Швейцарии, о том, как увидел Остин Генри Лэйярд лица крылатых быков, охранявших дворцы Ассирии. Русские же ученые неутомимо исследуют керченские погребения, землю киевскую, землю новгородскую. Капитальная «Археология России» Уварова, книги Спицына, Путятина о работе археологов и их больших открытиях, наверное, лежат у Рериха-младшего на столе, рядом с учебниками. Во всяком случае, маститый профессор Спицын охотно дает ему советы в любимом «многотрудном деле». Он сам — не кабинетный ученый, но истый археолог поля, он знает, как важны удобные лопаты, хороший грохот — большое решето для просеивания земли.
Гимназист Рерих — достойный ученик Спицына. Он сочетает увлеченность со скрупулезной точностью, любит определять расстояния, местоположение, подробно описывать находки. Во всех дорогах его сопровождает бумага с грифом: «Министерство императорского двора». Пониже более мелким шрифтом обозначено: «Императорская археологическая комиссия», затем идеальным, безликим писарским почерком проставлена дата, «исходящий» номер и удостоверено, что, г-ну Н. Рериху дается разрешение на раскопки в Петергофском, или Царскосельском, или Старорусском уезде, с тем, чтобы оный Рерих впоследствии доставил в Общество дневник или отчет о раскопках.
Гимназист, потом студент будет составлять отчеты, аккуратно разграфлять записную книжку на три части: слева проставляет точное название места, его положение, в центре описывает объект: «Царскосельский уезд. Сосновская волость. Деревня Черная. Между деревнями Серная и Сосницы, при впадении лесного ручья в реку Изварку, расположено на холме высотою до пяти сажен городище треугольной формы: две стороны длиною 35 сажен пользуются водною защитой, третья укреплена валом, на котором раскопкою обнаружены следы сгоревшего деревянного сооружения на площади городища, теперь густо поросшей березняком. Найдены очаги, сложенные из булыжников, теперь содержащие много золы. Въезд на городище в средней части, со стороны защитного вала».
Кончатся годы гимназические, кончатся годы студенческие, но член Русского археологического общества все так же будет искать могильники и городища, благоговейно склоняться над серой землей, в которой сохранился след костра и осколки кувшинов. «Ощущение древнего мира» или совсем не приходит к человеку, или приходит на всю жизнь. Так, как пришло оно на всю жизнь к Николаю Рериху.
Еще одно занятие возникло сначала на равных с чтением, с раскопками, сопутствовало раскопкам, потому что непременно нужно было зарисовывать курганы и найденные в них предметы. Карандаш сопровождает археолога, несколько точных штрихов передают вид кургана, продольный разрез его, положение скелета, форму бусины, узор орнамента.
К тому же и писатель Рерих видит природу не только так, как видят ее обычно писатели. «Вот едешь мимо просеки. Вначале все выделяется сильно и ясно, но чем дальше, тем планы все бледнее» — это уже не столько писательская зарисовка, сколько переведенный в слова живописный этюд: перспектива, планы просеки, уходящей вдаль. А «странный рисунок перекрестившихся веток, пеньков и стволов» — это и впрямь графика, карандашный рисунок, линии-изгибы тонких ветвей.
Причем юноша видит землю, небо, снега не совсем так, как видят их другие. Тени для него синее, стволы деревьев — живее, причудливей, чем для отца или братьев. Еще в 1883 году отец пишет своим великолепным почерком письмо-наставление девятилетнему сыну:
«Милый Коля!
Благодарю тебя за твои два письма; они доставили мне большое удовольствие… Теперь тебе будет очень уместно завести свой дневник и записывать все свои впечатления.
День за день записывай туда все, что будет происходить, что будешь видеть и слышать. Этот дневник и будет готовым материалом для писем ко мне.
Разъясни мне, пожалуйста, почему ты нашел, что в Острове все почти дома белые? Кажется, там более деревянных домов, чем каменных, которые могли бы быть белыми»…
Должно быть, Константин Федорович был огорчен ненаблюдательностью сына: Остров — городок пестрый, больше деревянный, а девятилетний наследник юридической конторы — пожалуйте! — увидел в городишке какой-то белый Город, вставший словно видение над рекой. Родители не слишком довольны и живописными работами сына. Но его поддерживает старый, добрый друг семьи художник Микешин.
Автор книги подробно прослеживает жизнь великого режиссера и актера, оказавшего огромное воздействие на развитие мирового театра. Станиславский предстает здесь продолжателем традиций реалистического театра и новатором, чья жизнь в искусстве во многом определила художественные свершения XX пека. Его спектакли, сценические образы, все его творческие открытия воссоздаются в тесной связи с общественной и художественной жизнью России, с поисками нового, революционного искусства в послеоктябрьские годы. В книге широко использованы архивные материалы, переписка, дневники, воспоминания самого Станиславского и его современников.
Эта книга о Леопольде Антоновиче Сулержицком (1872–1916) — общественном и театральном деятеле, режиссере, который больше известен как помощник К. С. Станиславского по преподаванию и популяризации его системы. Он был близок с Л. Н. Толстым, А. П. Чеховым, М. Горьким, со многими актерами и деятелями театра.Не имеющий театрального образования, «Сулер», как его все называли, отдал свою жизнь театру, осуществляя находки Станиславского и соотнося их с возможностями актеров и каждого спектакля. Он один из организаторов и руководителей 1-й Студии Московского Художественного театра.Издание рассчитано на широкий круг читателей, интересующихся историей театра.
Книга почти мультимедийная, ведь в ней сокрыто множество опций. В разделе «интервью» можно поучаствовать в авторских беседах с писателями, учеными, журналистами и даже рок-звездами. Эссе о музыке (от новой классической музыки до U2) заставят, возможно, включить проигрыватель и прибавить звук, а статьи о кино – Вендерса и Пазолини, Аристакисяна и Одзу – вспомнить вечное сияние классики и разделить радость от фильмов недавних. Наконец, эту книгу можно просто читать – в соответствующей части найдутся статьи о самых разных книгах и писателях, от Рушди и Лимонова до Булгакова и Оэ.
В сборник материалов международной научно-методической конференции «Исследования в консервации культурного наследия», посвященной 50-летнему юбилею Государственного научно-исследовательского института реставрации, включены доклады, представляющие широкий круг проблем, существующих в реставрационной отрасли. Тематика докладов касается общих вопросов сохранения объектов культурного наследия в современных условиях, анализа и применения новых методов исследований, разработки и использования новых реставрационных материалов, документирования исследований и реставрационных процессов, экспертизы, атрибуции и др.
Фелипе Фернандес-Арместо — известный современный историк, преподаватель Университета Миннесоты, лауреат нескольких профессиональных премий и автор международных бестселлеров, среди которых особое место занимает фундаментальный труд «Цивилизации».Что такое цивилизация?Чем отличается «цивилизационный» подход к истории от «формационного»?И почему общества, не пытавшиеся изменить окружающий мир, а, напротив, подстраивавшиеся под его требования исключены официальной наукой из списка высокоразвитых цивилизаций?Кочевники африканских пустынь и островитяне Полинезии.Эскимосы и иннуиты Заполярья, индейцы Северной Америки и австралийские аборигены.Веками их считали в лучшем случае «благородными дикарями», а в худшем — полулюдьми, варварами, находящимися на самой низкой ступени развития.Но так ли это в реальности?Фелипе Фернандес-Арместо предлагает в своей потрясающей, вызвавшей множество споров и дискуссий книге совершенно новый и неожиданный взгляд на историю «низкоразвитых» обществ, стоящих, по его мнению, много выше обществ высокоразвитых.
Дворец рассматривается как топос культурного пространства, место локализации политической власти и в этом качестве – как художественная репрезентация сущности политического в культуре. Предложена историческая типология дворцов, в основу которой положен тип легитимации власти, составляющий область непосредственного смыслового контекста художественных форм. Это первый опыт исследования феномена дворца в его историко-культурной целостности. Книга адресована в первую очередь специалистам – культурологам, искусствоведам, историкам архитектуры, студентам художественных вузов, музейным работникам, поскольку предполагает, что читатель знаком с проблемой исторической типологии культуры, с основными этапами истории архитектуры, основными стилистическими характеристиками памятников, с формами научной рефлексии по их поводу.
В работе финской исследовательницы Кирсти Эконен рассматривается творчество пяти авторов-женщин символистского периода русской литературы: Зинаиды Гиппиус, Людмилы Вилькиной, Поликсены Соловьевой, Нины Петровской, Лидии Зиновьевой-Аннибал. В центре внимания — осмысление ими роли и места женщины-автора в символистской эстетике, различные пути преодоления господствующего маскулинного эстетического дискурса и способы конструирования собственного авторства.
Доклад, прочитанный 6 сентября 1999 года в рамках XX Международного конгресса “Семья” (Москва).
Перед вами биографическая повесть о жизни и творчестве художника, великого голландского мастера, Рембрандта ван Рейна.Послесловие И. В. Линник.
Повесть о Крамском, одном из крупнейших художников и теоретиков второй половины XIX века, написана автором, хорошо известным по изданиям, посвященным выдающимся людям русского искусства. Книга не только знакомит с событиями и фактами из жизни художника, с его творческой деятельностью — автор сумел показать связь Крамского — идеолога и вдохновителя передвижничества с общественной жизнью России 60–80-х годов. Выполнению этих задач подчинены художественные средства книги, которая, с одной стороны, воспринимается как серьезное исследование, а с другой — как увлекательное художественное повествование об одном из интереснейших людей в русском искусстве середины прошлого века.
Книга посвящена замечательному живописцу первой половины XIX в. Первым из русских художников Венецианов сделал героем своих произведений народ. Им создана новая педагогическая система обучения живописи. Судьба Венецианова прослежена на широком фоне общественной и литературно-художественной жизни России того времени.
