Николай Островский - [50]
Дом, в котором мы жили, начали надстраивать. Мертвый переулок наполнился строительным шумом. Леса опоясали дом, частично перегородили окна. Целый день машины с грохотом разгружались под нашими окнами, поднимая клубы удушливой пыли.
В эти дни очень помогли Островскому молодогвардейцы. Они приняли практическое участие в улучшении жизненных условий Островского.
Прежде всего добились установки в квартире телефона. А потом через ЦК комсомола достали Островскому путевку в сочинский санаторий «Красная Москва».
Островский делится своей радостью с А. Жигиревой:
«18 мая ко мне приехали товарищ Феденев и Анна Караваева… Оказывается, мой роман в культпропе ЦК комсомола читали, и труд получил хороший отзыв. Ну и решили помочь мне развернуть творческую работу.
Поручили т[оварищу] Караваевой узнать, что надо мне для восстановления здоровья (оно у меня, Шурочка, отвратительное). Мы втроем договорились:
1. Немедля убрать меня из Москвы в Сочи, сначала в санаторий… а потом на квартиру. Жить в Сочи все лето, а к зиме в Москву, и так каждый год… ЦК даст в Сочи телеграмму, чтобы мне дали комнату и т. д. и т. п.
«Мы не можем тебя терять, — говорит Караваева, — ты еще поработаешь». Я очень взволновался этой встречей».
Сознание, что он нужен, что он может приносить пользу своему народу, своей партии, поднимало дух Николая Островского.
Конечно, в журнале роман сократили, и это его тревожило, но он понимал: когда делаешь в литературе первые шаги, тем более поправки и изменения в тексте неизбежны. В том же письме к Жигиревой он сообщает:
«Конец книги срезали: очень большая получилась — нет бумаги. Повырезали кое-где для сокращения, немного покалечили книгу, но что поделаешь — первый шаг».
Не был Островский доволен и технической стороной издания: «Я бессилен бороться с неряхами в редакции. Сколько ошибок, сколько опечаток?!.. Одно хорошо, что вся книга моя, и никто не влеплял своего».
Четыре года спустя в беседе с корреспондентом английской газеты «Ньюс Кроникл» Островский признался: «Если бы книга писалась сейчас, то она, может быть, была бы лучше, глаже, но в то же время потеряла бы свое значение и обаяние…»
Собираясь на юг, он хотел одного: продолжить работу. Он теперь жил только этим.
Мы готовились к отъезду Николая. Ольга Осиповна хлопочет над чемоданом, аккуратно и тщательно упаковывает немногочисленные пожитки. Среди провожающих — Феденев и Финкельштейн, друзья, чья забота в самые тяжелые моменты выручала Николая.
Провожает Островского и Галя Алексеева, его первый добровольный секретарь.
За окном — пронзительная сирена «скорой помощи». Санитары. Носилки. Убегающие километры асфальтовых улиц. Вокзал. Поезд. Паровозный гудок. Медленно проплывающие вагоны. Прощальные слова…
В этот раз я не могла сопровождать Николая. Сестра вызвала меня в Анапу к больной матери: врачи предсказывали печальный исход. С Николаем поехала Ольга Осиповна.
Ей разрешили жить при санатории и ухаживать за Николаем. Несколько дней он «отдыхал». Я не случайно беру это слово в кавычки. Конечно, и в санатории, оставаясь в одиночестве, особенно по ночам, когда затихала жизнь, он продумывал и отбирал материал для второй части романа «Как закалялась сталь». Там же он начал ее систематически записывать и был поглощен этим даже в дни «отдыха».
Он интенсивно занимался литучебой. И просто учился.
Из рассказов Ольги Осиповны и из воспоминаний санитарки санатория Н. А. Якуниной известно, что все приходившие к Островскому читали ему газеты, журналы, художественную и историческую литературу.
А он весь поглощен своей книгой. 5 июля пишет Гале Алексеевой из санатория «Красная Москва»:
«Лежу на балконе у моря, и свежий норд-ост дует в лицо. Кругом жизнь южного курорта. Знойное солнце. Веселый говор, счастливый смех женщин, а у меня крепко сжаты губы. Молчу. И от сурового парня уходят после 2—3-х слов. Думают, злой. Как и ты в первую встречу. Грусть заполнила всего. Море напомнило о прошлом, о разгроме всей моей личной жизни. И я не борюсь с грустью, она служит мне. Я пишу сейчас печальные страницы второго тома…»
Островский предполагал прожить в Сочи до осени, надеялся, что мацестинские ванны хоть немного облегчат физическую боль. А осенью — в Москву, «и так каждый год». Но московские квартирные условия (сырая комната, строительные работы в доме) удерживали его в Сочи. С другой стороны, врачи не советовали ему зимовать здесь. «Вчера огорчили врачи — вы и не думайте в Сочи оставаться с декабря по май. Дожди без конца и гниль, одним словом — амба», — писал Островский Караваевой 23 июля 1932 года. Николай все же выбирает Сочи.
Планы у него огромные. К этому времени И. П. Феденев от имени Островского подписал в Москве с издательством «Молодая гвардия» договор на второй том романа «Как закалялась сталь», заверив издательство, что «качество труда будет ступенью выше».
Из письма Островского А. Караваевой:
«Это для меня дело чести; и я делаю все, что могу, все, что дала мне партия за 13 лет, будет мобилизовано на труд. Тело изменило мне, не предало лишь сердце, горячее, и голова, не затуманенная, и в бессонные ночи (были такие) рождаются картины и образы. Жизнь не затухает, милый тов. Анна!»
Впервые в отечественной историографии предпринята попытка исследовать становление и деятельность в Северной Корее деспотической власти Ким Ир Сена — Ким Чен Ира, дать правдивую картину жизни северокорейского общества в «эпохудвух Кимов». Рассматривается внутренняя и внешняя политика «великого вождя» Ким Ир Сена и его сына «великого полководца» Ким Чен Ира, анализируются политическая система и политические институты современной КНДР. Основу исследования составили собранные авторами уникальные материалы о Ким Чен Ире, его отце Ким Ир Сене и их деятельности.Книга предназначена для тех, кто интересуется международными проблемами.
Издательство «Азбука-классика» представляет книгу об одном из крупнейших писателей XX века – Хулио Кортасаре, авторе знаменитых романов «Игра в классики», «Модель для сборки. 62». Это первое издание, в котором, кроме рассказа о жизни писателя, дается литературоведческий анализ его произведений, приводится огромное количество документальных материалов. Мигель Эрраес, известный испанский прозаик, знаток испано-язычной литературы, создал увлекательное повествование о жизни и творчестве Кортасара.
Наконец-то перед нами достоверная биография Кастанеды! Брак Карлоса с Маргарет официально длился 13 лет (I960-1973). Она больше, чем кто бы то ни было, знает о его молодых годах в Перу и США, о его работе над первыми книгами и щедро делится воспоминаниями, наблюдениями и фотографиями из личного альбома, драгоценными для каждого, кто серьезно интересуется магическим миром Кастанеды. Как ни трудно поверить, это не "бульварная" книга, написанная в погоне за быстрым долларом. 77-летняя Маргарет Кастанеда - очень интеллигентная и тактичная женщина.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.