Николай Островский - [20]
Медкомиссия признала его инвалидом первой группы.
Снова Шепетовка. Снова уход матери и лечение, лечение…
20 марта 1923 года он пишет Л. Беренфус:
«Милый далекий Люсик!
Наконец я смог тебе, далекий друг, лишь только теперь, когда прошло так много времени, снова дать знать тебе в твой захолустный и скучный Бердянск весточку о том, что жизнь еще не совсем задавила меня, и если стукнулся я сильно, то все-таки поднялся… И, цепляясь за каждый шанс… организм выиграл победу, добился того, что я теперь могу порассуждать о том, для чего я живу и что думаю делать далее и т. п…
Ну довольно, Люси. Мне хватит времени думать об этом. Заполнять бумагу этим бесполезно… Теперь живу не в Киеве, а в Шепетовке… оживаю от всего… Время, проведенное в клиническом госпитале, наложило на меня печать… Прибавившаяся пара поперечных морщин делает меня каким-то мрачным…
Вот еще прошу об одной услуге, Люси. Хотя я был у многих врачей… и приблизительно знаю болезнь колен, но прошу тебя, Люси, порасспроси у папы, что он знает о всех, знаешь, Люси, и последствиях и средствах лечения домашнего хронической водянки коленных суставов, которая под давлением вывихов и тифа выявилась 1,5 года тому назад и благодаря лечению курортом почти ушла, а теперь опять родилась… прошу, расспроси отца всесторонне и напиши мне, только правду… если будешь писать неправду, то лучше не пиши… Я похож на избавившегося от смерти, которому предстоит опять борьба, а уж так надоело все…
Будь здорова… Вспоминай иногда и пиши мне сейчас же. Жду. Ведь ты же мне сестра, чистая, славная сестричка.
Коля Островский»[11].
Упорное лечение, заботы матери и на этот раз вернули Островскому относительную работоспособность. Он стал налаживать связи с комсомольцами. «Сошелся с несколькими людьми, потому что без них хуже, и стараюсь привести в порядок разбегающиеся мысли», — сообщает он Людмиле Беренфус.
Весной 1923 года Островский уехал в маленький городок Берездов, где жила его сестра Екатерина Алексеевна Соколова. Ее муж Иван Яковлевич Соколов работал в местном райисполкоме, заведовал районным коммунальным отделом. Островский поселился у сестры. Соколов устроил его в райкоммунхоз техником по учету частных домовладений.
Николай был дружен с сестрой. Вечерами она по-матерински встречала его; иногда ей приходилось засиживаться за полночь в ожидании брата, который был всегда в делах.
Позднее Екатерина Алексеевна рассказывала о том времени, что она не могла уснуть, пока Коли не было дома. Он целые дни отсутствовал, приходил голодный, уставший, совершенно обессиленный. Ноги у него опухали. Надо было помочь ему снять сапоги, приготовить ванну для ног. Ему бы полежать, подлечиться, но он и слушать не хотел!
Работа комсомольца Николая Островского привлекла внимание председателя райисполкома Николая Николаевича Лисицына. В прошлом тульский оружейник, член партии с 1918 года, этот человек в 1923 году стал председателем Берездовского райисполкома. С этого времени два Николая стали большими друзьями — и на всю жизнь.
Н. Островский так описал Лисицына в романе:
«Николаю Николаевичу Лисицыну, председателю Берездовского исполкома, всего лишь двадцать четыре года, но никто из его сотрудников и партийных работников этого не знает. Он, большой и сильный человек, суровый и подчас грозный, выглядит тридцатипятилетним. Крепкое тело, большая голова, посаженная на могучую шею, карие, с холодком, проницательные глаза, энергичная, резкая линия подбородка. Синие рейтузы, серый, видавший виды френч, на левом грудном кармане орден Красного Знамени…»
Лисицын много внимания уделял работе среди молодежи. Помогал немногочисленной комсомольской организации. А Островскому однажды дал ответственное задание: отвезти из Берездова в Шепетовку срочные пакеты и мешок денег. В удостоверении было сказано:
«Дано сие т. Островскому в том, что он действительно командируется со срочными пакетами и одним мешком ценностей в сопровождении трех милиционеров… в м. Шепетовку в окрисполком и обратно в Берездов.
Всем властям просьба оказывать т. Островскому в передвижении полное содействие, что подписями и приложением печати удостоверяется.
29 мая 1923 г.
Пред, райисполкома Лисицын».
Для усиления работы среди молодежи в пограничном районе Шепетовский окружком комсомола решил создать в Берездове комсомольскую ячейку из имеющихся комсомольцев. Решение состоялось 25 июня. Секретарем ячейки рекомендовали Островского.
Так опять он стал комсомольским вожаком.
Вспоминая то время долгими новороссийскими вечерами, он рассказывал мне о том, как гармонь помогала ему собирать молодежь.
— Обыкновенно садились по вечерам где-нибудь на бревнах или на завалинке у хаты (оттуда нас часто прогоняли). Разверну гармонь, заиграю, весь ухожу в музыку. Любил я гармонь! Когда-то неплохо и плясал, особенно хорошо у меня получалась чечетка…
Эти воспоминания уносили его далеко в родные украинские села. На время он умолкал, а потом, как бы очнувшись, продолжал:
— Всегда начинал с напевной украинской мелодии. Постепенно, несмело подходили девчата, за ними хлопцы. Усаживались молча… Тогда я озорно переключался на веселую музыку, под которую можно и поплясать и попеть. И вот срываются девчата… Начинаются пляски, шутки, смех. Хороши были эти вечера!.. Потом незаметно переходили на разговоры, на дела комсомольские. Работать мне было непросто: в комсомол шли не сразу: боялись. Ведь тогда враги жестоко расправлялись с комсомольцами.
