Николай Некрасов и Авдотья Панаева. Смуглая муза поэта - [42]
«Я дал себе слово не умереть на чердаке. Нет, – думал я, – будет и тех, которые погибли прежде меня, – я пробьюсь во что бы то ни стало. Лучше по Владимирке, чем околевать беспомощным, забытым всеми. Господи, сколько я работал. Уму непостижимо, сколько я работал: не преувеличу, если скажу, что в несколько лет исполнил до 200 листков журнальной работы!» – рассказывал он сам.
Сейчас Некрасов известен прежде всего как поэт, но современники знали его в первую очередь как издателя. Издатель в то время выполнял функции современного кинопродюсера – осуществлял идейно-художественный и организационно-финансовый контроль над содержанием журнала, принимал активное участие в выборе авторов и их творений. Как промоутер, он занимался целенаправленной рекламой журнала и писателей. Главные же свои стихотворные произведения Некрасов написал уже на досуге, будучи знаменитым издателем.
Недоброжелатели из литературных кругов прямо обвиняли Некрасова во лжи, шарлатанстве и мошенничестве. Они считали, что народный радетель сам не верит в то, что пишет, слишком уж разительным был контраст между душещипательными стихами и его жизнью барина-миллионера с шикарным поместьем и винокуренным заводиком.
Авдотья знала о его особенностях не понаслышке, но в свое время она сама после долгих колебаний выбрала этого мужчину, считала своим, сжилась с его недостатками и принимала его, как мать принимает своего непутевого сына, защищая от всего мира. Не зря она написала в первые годы их любви, что сделает все, что только в силах сделать любящая женщина. Но защищать его было очень непросто, и иногда она, не в силах сдержаться, напрямую высказывала свое неодобрение, что бесило Николая Алексеевича.
Летом 1860 года Некрасов с горечью писал Добролюбову: «Сколько у меня было души, страсти, характера и нравственной силы – все этой женщине я отдал, все она взяла, не поняв (в ту пору, по крайней мере), что таких вещей даром не берут, – вот теперь и черт знает к чему все пришло».
Некрасов нашел для своего творчества нужную интонацию. В результате появился так называемый говорной стих – поэтическая форма, в которой бытовое содержание вольно укладывается в поэтические строки и внезапно органически преодолевает ранее жесткий стихотворный метр. Объемные драматические диалоги, прозаические сюжеты (каждый можно развернуть в целую повесть), масса бытовых подробностей, характерных разве что для физиологических очерков, чуть ли не исторические романы в стихах и бесконечная простонародная речь – поэзия Некрасова способна была выдержать практически все, что его время готово ей предложить. И все окантовано в стихотворную форму так, что знающим толк в поэзии критикам остается только ахать.
После отмены крепостного права Некрасов создал знаменитую поэму «Коробейники» (1861). В этом произведении он расширил предполагаемый круг читателей и обратился в своем посвящении к народу. К тому же он за свой счет напечатал эту поэму в серии «Красные книжки» и распространил ее в народе через деревенских мелких торговцев. Такого еще не было в русской литературе.
Между тем в «печальнике горя народного» все более проявлялись замашки нувориша, много вредившие ему в мнении нуждающихся единомышленников.
В конце 1861 года Некрасов приобрел одно из лучших поместий Ярославской губернии – бывшую родовую усадьбу князей Голицыных в селе Карабихе, стоявшем в 15 верстах от Ярославля по Московскому тракту. За эту усадьбу с имением, включавшим 509 десятин земли, поэт заплатил 38,5 тысячи рублей серебром. Он сообщал отцу: «Я купил Карабиху… Заплатил я дорого, но не жалею, потому что покупаю не для дохода, а для собственного проживания летом».
Знаменателен сам факт выбора Некрасовым княжеской усадьбы, принадлежавшей прежде губернатору Ярославской губернии. Если бы он хотел приобрести себе уголок для творчества, то наверняка мог бы купить усадьбу и поскромней. Карабиха – настоящее дворянское гнездо. Главный двухэтажный с антресолями дом, увенчанный изящной башенкой бельведера, переходами соединялся с боковыми – восточным и западным – двухэтажными флигелями, образуя с ними единое целое. Особую эффектность главному дому придавал парадный подъезд с подымавшимися к нему с двух сторон монументальными пандусами на высоких арках, по которым раньше приезжавшие к Голицыным гости могли проехать на второй этаж на экипажах.
Усадьба Н.А. Некрасова в Карабихе
М.И. Вилькен[18] (Ушакова), гостившая в Карабихе, вспоминала о кабинете поэта, находившемся в нижнем этаже главного дома усадьбы: его «можно было назвать кабинетом знатного барина за его изысканную роскошь». Некрасов «утром вставал рано, часов в 8, и тотчас уходил гулять в сад по своей любимой померанцевой аллее; вечно с ним провожателями были его две любимые собаки: Уэп и Оскар».
В составе усадьбы поэт купил у Голицыных и винокуренный завод, находившийся на берегу Которосли. Этим заводом современники тоже попрекали Некрасова – певец народных страданий теперь сам усугубляет их, выпуская поддельные вина: «Виноградников ни в Кашине, ни в Ярославле нет, а между тем виноградное вино выделывается во множестве самых разнообразных сортов», – язвил М.Е. Салтыков-Щедрин в сатирической повести «Современная идиллия».
