Николай II. Распутин. Немецкие погромы. Убийство Распутина. Изуверское убийство всей царской семьи, доктора и прислуги. Барон Эдуард Фальц-Фейн - [14]
Вот я подал вам в сокращённом варианте эту записку. А ведь Дурново предупреждал, что война будет смертельна для России и Германии, в побеждённой стране неминуема социальная революция. Словно в воду глядел! Воистину Дурново предвидел конец старой России и революцию, после которой пришла ужасная Гражданская война и большевизм. Хотя сам Дурново не дожил до тех смутных времён, скончавшись своей смертью в сентябре 1915 года.
Кто не слушает провидцев нации — мудрых людей, — тот обречён! Траурные часы глухо отстукивают Николаю Второму, его жене и пятерым его детям 23 ступени Ипатьевского дома, тик-так, тик-так, и в голове удар штыка: сначала в тёплое тело, после которого тупой звук ударов штыков о пол подвала Ипатьевского дома. Траурные чёрные часы для последнего русского царя, его семьи и России, тик-тик, тик-тик. И злой рок их не остановит, не остановит их судьба, не остановит толпу анархии и массовых убийств, вопреки инстинкту самосохранения, разуму и мудрости зрелых старших поколений.
Война началась
Второго августа 1914 года царь проснулся после той злопамятной ночи, когда он на телеграмме, присланной братом-кузеном Вильгельмом II, написал: «Получена после объявления войны», хотя Вильгельм II просил царя остановить катастрофу — Первую мировую войну. И вот после этой трагической для мира ночи царь говорит французскому послу Морису Палеологу: «Я спал необычно крепко. Когда проснулся, я почувствовал себя так, как будто камень свалился с моей души, я почувствовал, что кончено навсегда между мною и Вильгельмом». М-да, а если бы он знал, что вся эта кровавая авантюра — Первая мировая война — для него закончится в подвале Ипатьевского дома пролитой кровью и убиением его, его жены и невинных его детей, то, наверное, в ту ночь не сомкнул бы глаз… И в этот же день в 15:30 в Георгиевском зале Зимнего дворца был отслужен молебен, на котором было 5 тысяч человек, большинство из них офицеры. После молебна царь объявил о начале войны. «Офицеры моей гвардии, в вашем лице я приветствую всю мою армию и благословляю её. Я торжественно клянусь, что не заключу мира, пока остаётся хоть один враг на моей земле». Это было повторенное слово в слово выступление царя Александра I в 1812 году при вторжении армии Наполеона в Россию. Потом царь Николай II вышел на балкон, выходящий на Дворцовую площадь, где собралась огромная толпа народа. Царю практически не дали сказать что-либо. Толпа кричала и ликовала — все с азартом верили в скорую победу над подлой Германией.
Совет министров России установил наградную медаль за труды по выполнению всеобщей мобилизации 1914 г., и на монетном дворе было отчеканено 50 тысяч медалей. Ещё в 1911 году полковник Генерального штаба князь Багратион писал о новобранцах в армию, что из трёх парней трудно выбрать одного пригодного для службы, а 40 %, как оказалось, впервые в жизни ели мясо, поступив на службу… Из призываемых в армию в Германии только 3 % не были готовы к строевой, во Франции — 1 %, в России — 48 %! В армию на войну набрали низшие социальные слои общества Российской империи.
Председатель Государственной Думы Михаил Родзянко вспоминал: «В день манифеста о войне с Германией огромная толпа собралась перед Зимним дворцом… Она заполонила всю площадь и прилегающие к ним улицы, и когда они увидели Государя, её словно пронизала электрическая искра, и громовое "ура" огласило воздух. Флаги, плакаты с надписями "Да здравствует Россия и славянство!" склонились до земли, и всё не смолкавшие "ура", как один человек упали перед царём на колени. Государь хотел что-то сказать, он поднял руку, передние ряды затихли, но шум толпы, не смолкавшее "ура" не дали ему говорить. Он опустил голову и стоял некоторое время, охваченный торжественностью минуты единения царя со своим народом, потом повернулся и ушел в покои… Выйдя из дворца на площадь, мы смешались с толпой. Шли рабочие. Я остановил их и спросил, каким образом они очутились здесь, ведь незадолго перед тем бастовали и чуть ли не с оружием в руках предъявляли экономические и политические требования. Рабочие ответили: "То было наше семейное дело. Мы находили, что через думу реформы идут слишком медленно, но теперь дело касается всей России. Мы пришли к своему царю, как к нашему знамени, и мы пойдём за ним во имя победы над немцами"». В России стали записываться в армию сотни тысяч добровольцев на войну против подданных кузена русского царя. И как здесь не процитировать одного из главных «могильщиков» монархии в феврале 1917 года Александра Керенского: «Учитывая огромные просторы страны, результаты мобилизации внушительны — лишь 4 % военнообязанных не прибыли в срок к месту приписки».
Немецкие погромы
Как появились немцы в России? Ведь немцы всегда составляли наиболее образованную и трудолюбивую часть населения необъятной России-матушки. Наибольшее количество немцев переселилось в Российскую империю после указа российской императрицы — немки по национальности, Екатерины II, которая разрешила иностранцам-колонистам заселить и обжить Северное Причерноморье, Приазовье, Крым (завоёванные у Турции), Поволжье. Желающих переселиться немцев стало так много, что в 1766 году временно был остановлен приём новых колонистов, для того чтобы расселить уже прибывших. Согласно указам Екатерины II, немецкие колонисты совсем освобождались от уплаты налогов на 30 лет, на 25 лет освобождались от военной службы, им выдавалась беспроцентная ссуда на 10 лет на строительство домов, закупку продовольствия до первого урожая, скота, сельскохозяйственного инвентаря и инструментов для ремесленников. Также было разрешено самоуправление в немецких колониях: государственным чиновникам было запрещено вмешиваться в организацию внутренней жизни в немецких поселениях. Евреям, чтобы они не переезжали в центральные районы России, ввели черту оседлости. Но те евреи, которые приняли православие, автоматически становились вне закона о черте оседлости. Доходило до казусов, некоторые русские дворяне в это время просили в качестве награды за заслуги «записать их в немцы». Вот такими были привилегии для немецкого народа, переселившегося в Российскую империю!
Сергею уже за сорок, и жизнь его сложилась не особо удачно — отношения с женой не радуют, как и со старшим сыном, работа в адвокатской конторе не приносит ни удовлетворения, ни денег. Он планирует уехать из Украины в Англию и делает для этого все необходимое. Но странный визит клиента, дочь которого покончила жизнь самоубийством, переворачивает жизнь Сергея с ног на голову. Клиент не верит в самоубийство и хочет узнать, кто же убил его любимую дочь. Причем узнать как можно быстрее, так как сам клиент при смерти.
На материале биографий Уинстона Черчилля и Джорджа Оруэлла автор показывает, что два этих непохожих друг на друга человека больше других своих современников повлияли на идеологическое устройство послевоенного западного общества. Их оружием было слово, а их книги и выступления и сегодня оказывают огромное влияние на миллионы людей. Сосредоточившись на самом плодотворном отрезке их жизней – 1930х–1940-х годах, Томас Рикс не только рисует точные психологические портреты своих героев, но и воссоздает картину жизни Британской империи того периода во всем ее блеске и нищете – с колониальными устремлениями и классовыми противоречиями, фатальной политикой умиротворения и увлечением фашизмом со стороны правящей элиты.
Вместе с Джанис Вы пройдёте от четырёхдолларовых выступлений в кафешках до пятидесяти тысяч за вечер и миллионных сборов с продаж пластинок. Вместе с Джанис Вы скурите тонны травы, проглотите кубометры спидов и истратите на себя невообразимое количество кислоты и смака, выпьете цистерны Южного Комфорта, текилы и русской водки. Вместе с Джанис Вы сблизитесь со многими звёздами от Кантри Джо и Криса Кристоферсона до безвестных, снятых ею прямо с улицы хорошеньких блондинчиков. Вместе с Джанис узнаете, что значит любить женщин и выдерживать их обожание и привязанность.
За две недели до тридцатилетия Марк Болан погиб в трагической катастрофе. Машина, пассажиром которой был рок–идол, ехала рано утром по одной из узких дорог Южного Лондона, и когда на её пути оказался горбатый железнодорожный мост, она потеряла управление и врезалась в дерево. Он скончался мгновенно. В тот же день национальные газеты поместили новость об этой роковой катастрофе на первых страницах. Мир поп музыки был ошеломлён. Сотни поклонников оплакивали смерть своего идола, едва не превратив его похороны в балаган, и по сей день к месту катастрофы совершаются постоянные паломничества с целью повесить на это дерево наивные, но нежные и искренние послания. Хотя утверждение, что гибель Марка Болана следовала образцам многих его предшественников спорно, тем не менее, обозревателя эфемерного мира рок–н–ролла со всеми его эксцессами и крайностями можно простить за тот вывод, что предпосылкой к звёздности является готовность претендента умереть насильственной смертью до своего тридцатилетия, находясь на вершине своей карьеры.
Часто слышишь, «Если ты помнишь шестидесятые, тебя там не было». И это отчасти правда, так как никогда не было выпито, не скурено книг и не использовано всевозможных ингредиентов больше, чем тогда. Но единственной слабостью Таппи Райта были женщины. Отсюда и ясность его воспоминаний определённо самого невероятного периода во всемирной истории, ядро, которого в британской культуре, думаю, составляло всего каких–нибудь пять сотен человек, и Таппи Райт был в эпицентре этого кратковременного вихря, который изменил мир. Эту книгу будешь читать и перечитывать, часто возвращаясь к уже прочитанному.
Первая часть книги Л.Млечина «Алиби для великой певицы» (из серии книг «Супершпионки XX века») посвящена загадочной судьбе знаменитой русской певицы Надежды Плевицкой. Будучи женой одного из руководителей белогвардейской эмиграции, она успешно работала на советскую разведку.Любовь и шпионаж — главная тема второй части книги. Она повествует о трагической судьбе немецкой женщины, которая ради любимого человека пошла на предательство, была осуждена и до сих пор находится в заключении в ФРГ.
Театральный путь Алексея Владимировича Бородина начинался с роли Ивана-царевича в школьном спектакле в Шанхае. И куда только не заносила его Мельпомена: от Кирова до Рейкьявика! Но главное – РАМТ. Бородин руководит им тридцать семь лет. За это время поменялись общественный строй, герб, флаг, название страны, площади и самого театра. А Российский академический молодежный остается собой, неизменна любовь к нему зрителей всех возрастов, и это личная заслуга автора книги. Жанры под ее обложкой сосуществуют свободно – как под крышей РАМТа.