Николай I - [248]

С воспитанниками различных военно-учебных заведений и кадетами Николай Павлович вел себя весьма непринужденно, позволяя и прощая им различные мелкие шалости. Так, в Гатчинском сиротском институте он позволял воспитанникам на руках сносить его в сани. Однажды, когда один из них на пари ущипнул его сзади, он только погрозил пальцем^{1712}. Приезжая в Москву, государь по несколько раз посещал различные корпуса. Один из тогдашних кадетов вспоминал: «Николай Павлович производил на нас чарующее впечатление своим богатырским видом и своим ласковым и милостивым обхождением. Представьте себе царя, играющегося и забавляющегося с детьми: велит, бывало, снять умывальник, сядет в наш огромный таз и прикажет себя вытаскивать; дружно толпой приступали мы, хватая его за руки и за ноги, но так как работа оказывалась непосильной, то пускали в ход щекотку и щипки. — «Ну, не щипаться, мальчуганы!» — крикнет государь и начнет уступать, тогда, наконец, раскрасневшись, мы осиливали и вытаскивали его… — «Молодцы, дети! Ну, теперь проходи в ворота», — и, расставив ноги, пропускает под собой всех»^{1713}.

Последний номер, похоже, был коронным и в играх с собственными детьми. Сын художника-портретиста П. Ф. Соколова, со слов отца, рассказал о характерном эпизоде: «Когда работались портреты великих княжон Марии и Ольги Николаевны в весьма грациозной детской группе, отцу необходимо было иметь их платьица, чтобы заняться отделкой их на дому. Проезжая с женой на какой-то званый вечер мимо Зимнего дворца, он остановился, чтобы захватить их с собою. Знакомый со всеми входами и выходами дворца, отец направился прямо в детскую половину, где помещался гардероб. Каково же было его изумление, когда, отворив дверь в детскую, ему представилась следующая картина: посреди комнаты император Николай Павлович в сюртуке без эполет и мимо него торжественное шествие маленькой армии в различных пехотных и кавалерийских формах, с барабанами, свистульками, мал мала меньше, с комической важностью старающейся держать строй, чтобы заслужить одобрение своего командира. Увидев моего отца, император велел ему остаться смотреть, «какой у него развод». Эта маленькая комедия продолжалась довольно долго, пока, наконец, государь не закончил церемонии, расставив ноги и заставив весь отряд пройти под ними, как корабли проходили под колоссом Родосским. Мороз был большой, и мать чуть не замерзла, дожидаясь в карете возвращения мужа»^{1714}.

Памятуя о неудачном опыте своего воспитания и обучения, Николай Павлович большое внимание уделял подбору воспитателей и учителей для своих детей. И Александр II, и великая княгиня, будущая королева Вюртембергская Ольга Николаевна, на первое место ставили генерала Карла Карловича Мердера, прирожденного педагога. Собственно, именно он и возглавлял весь педагогический корпус. Со времени же его болезни (1833 год) выдвинулся официально назначенный на эту должность 5 мая 1834 года генерал Александр Александрович Кавелин, бывший адъютант (с 1818) великого князя Николая Павловича, директор Пажеского корпуса, впоследствии петербургский генерал-губернатор и генерал от инфантерии. Поэт В. А. Жуковский, о котором обычно вспоминают в первую очередь, был лишь преподавателем русской словесности, «исполняя необременительные обязанности инспектора классов»^{1715}. Он прививал уважение к личности, воспитывал христианскую любовь к ближнему. Ольга Николаевна, как и ее мать, уважала поэта, но в то же время скептически относилась к его педагогическим способностям: «Я склонна признать за ним красоту чистой души, воображение поэта, человеколюбивые чувства и трогательную веру. Но в детях он ничего не понимал»^{1716}. Ученики побаивались В. А. Жуковского.

Всеобщую историю преподавал женевец «мосье» Жилль, активно использовавший наглядный метод обучения и научивший детей конспектированию. С помощью литографий он пробуждал интерес к другим странам. Преподавателем русской истории был Тимаев, инспектор классов в Смольном, педант, строгий учитель и экзаменатор; русского языка — П. А. Плетнев. Именно В. А. Жуковский и П. А. Плетнев познакомили воспитанников с произведениями А. С. Пушкина. Августейшие ученики изучали также английский и немецкий языки, арифметику, посещали танцклассы, разучивая непременные менуэты, гавот и контрдансы. В определенные дни недели в библиотеке наследника актеры французского театра читали в подлиннике произведения французских классиков, в особенности Мольера. Рисование преподавал художник-баталист А. И. Зауервейд. К живописи особенную склонность проявляла Мария Николаевна, которая дополнительно брала уроки у А. Г. Ухтомского, что позволило ей стать просвещенной любительницей произведений искусства, президентом Академии художеств.

В общеобразовательную программу наследника-цесаревича вошло и посещение в 1835 году Калинкинской больницы, где по поручению Николая Павловича ему показали самых тяжелых больных сифилисом. Вид их произвел на Александра Николаевича столь страшное впечатление, что он, «побледнев, нашелся вынужденным поспешно выйти, присесть в другой комнате и спросить стакан воды»