Николай I - [231]

. По воспоминаниям современников, «в путешествиях своих государь Николай Павлович удивительно как умерен в своей пище и раз навсегда приказал своему maître d’hôtel Миллеру, чтобы за обедом у него никогда не было более трех блюд, что и решительно исполнялось». Однажды, с разрешения А. Ф. Орлова, Миллер после первого блюда внес форели (перед этим пойманные). «Что такое, — громко сказал государь, — четвертое блюдо? — Кушайте его», — сам, бросив салфетку на стол, ушел в другую комнату»^{1569}. В последние годы жизни Николай Павлович предпочитал овощные блюда, суп из протертого картофеля и компот.

А вот о своем окружении император заботился как подобает. Когда в 1836 году во время известного дорожного происшествия он сломал ключицу, то был вынужден две недели провести в городе Чембаре. Не в последнюю очередь для комфортабельной жизни сопровождавших его в той поездке В. Ф. Адлерберга и А. X. Бенкендорфа (всего с прислугой было 19 человек, не считая императора) специальным курьером из Пензы стали доставлять вина, фрукты и «колониальные товары» и даже говядину, хлеб и сливочное масло, так как качество местных продуктов не устраивало. Во всяком случае, в одном из писем А. X. Бенкендорф сообщает, что «судаки и лещи оказались сонными, а говядина с духом»^{1570}. После того как вина в Пензе были признаны плохими, их стали выписывать из Москвы.

Сохранившаяся приходно-расходная книга винного погреба Зимнего дворца за 1849 год свидетельствует о широком ассортименте вин и других напитков. Наиболее потребляемыми были красные бордоские вина: Шато-Лафит из западного винодельческого района Франции, произведенные в департаменте Жиронда из винограда поместья Шато-Лафит в Польяке и Медок одноименного района по побережью рек Гаронны и Жиронды. Это были тонкие классические сухие вина (до 12 градусов алкоголя). На третьем месте оказалось крепкое сухое вино типа Мадеры (Мадера и Мальвазир Мадер). Четвертое место занимало шампанское. В 1849 году (не учитывая погребов загородных резиденций) было выпито 2064 бутылки, из них по мундшенской для Его Величества выдано 950 бутылок, не считая еще 20, взятых императором в дорогу во время путешествия в Варшаву (вероятно, для находившегося там брата Михаила Павловича). Из этого количества 213 бутылок было выпито в январе, во время новогодних празднеств. Торговые марки не указаны, но среди них могли быть знаменитые «Аи» и «Вдова Клико». На пятом и шестом местах оказались снова бордоские вина, но уже белые. Это прежде всего Го-Сотерн, производившееся в сорока километрах к югу от Бордо из белого винограда («для тонких» на две трети из сорта Семильон и на одну треть Совиньон) из завяленных ягод, уже подвергшихся под воздействием грибка благородному гниению, что повышало сахаристость золотистых по цвету сотернских вин. Далее отдельной графой указано тоже белое вино Барзак из Ле-Блага, популярное среди фрейлин (997 бутылок). На седьмом месте находился Вейн де Грав — вино из местности к югу от Бордо по левому берегу Гаронны, где производилось как простое красное, так и столовое белое вино. Популярны были также испанские вина большой выдержки «Покарет» (Пахарате или Малага Крема), собственно Малага и Херес. Наиболее ценные из них были получены в дар от испанского посла. Из бордоских вин можно отметить также Сен-Жульен^{1571}.

Слава бургундских красных вин уже ушла в прошлое. Это о бордоском сухом вине Шато-Лафит, противопоставляя его коварному шампанскому «Аи», писал А. С. Пушкин в «Евгении Онегине»: «Но ты, Бордо, подобен другу». Документы 1852 года свидетельствуют, что сохранялась традиция пушкинской эпохи начинать обед с сухих вин, а заканчивать холодным шампанским; впрочем, его могли подавать по требованию гостей и перед жарким. По одной из более ранних инструкций 1837 года красное вино полагалось выносить из погребов заблаговременно утром и помещать в теплой комнате, а белое, которое следовало подавать холодным, — за несколько часов до обеда. Шампанское подавалось сразу же из погреба, где оно хранилось во льду. Оно должно было быть очень холодным, но без снега и льда, чтобы легко наливалось^{1572}.

Бордоские вина поступали в основном через Английский магазин — первый универсальный магазин столицы, находившийся на углу Невского проспекта и Большой Морской улицы. Естественно, в погребах были большие запасы различных коньяков, водок («французской», «сладкой Ланга», «водки Асорта» водочного заводчика Гартоха), а также измеряемого ведрами (в бочках) «простого вина», то есть хлебной водки. Последняя поступала из Санкт-Петербургского акцизно-откупного комиссариатства и выдавалась «в порцию нижним воинским чинам». На поставки элитных сортов пива заключались подряды сначала с Абрахамом Кроном — родоначальником современного пивоваренного предприятия имени Степана Разина, а после его смерти — с его сыном Федором Абрамовичем Кроном. На некоторые марки пива, кваса и меда заключались также контракты с И. М. Глушковым, Е. С. Шпилевым, Петром Васильевичем Синебрюховым и его сыном Платоном, а также Артамоновым и Пивоваровым