Николай I - [222]

.

Малейшее нарушение формы одежды или ошибка «в исполнении приема» не ускользали от строгого взора императора. Служивший одно время поэт А. А. Фет передает случай, о котором рассказывали в гвардии. Когда цесаревич Александр Николаевич показал отцу одну из первых фотографий, запечатлевших парад на Марсовом поле, которым сам же командовал, государь первым делом обратил внимание на солдата, поправлявшего сбитый кивер, что во время смотра осталось незамеченным. «Посмотрите, Ваше Высочество, — сказал он, обращаясь к наследнику, — что у Вас делается, когда меня встречают»^{1487}. Впрочем, в отличие от своего младшего брата Михаила Павловича, он мог все же проявить и сочувствие. Так, при встрече в 1852 году на Мариинской площади с больным водянкой гвардейским поручиком, оказавшимся в незастегнутом сюртуке и без сабли, государь посмотрел только в молящие о пощаде глаза офицера и молча прошел мимо. Дело осталось без последствий, хотя в таких случаях нарушителя обычно ожидал перевод из гвардии в армию тем же чином.

В 1833 году император выступил инициатором изучения истории военной униформы. В связи с этим составлялись описания и зарисовки одежды, снаряжения и вооружения российских войск со времен создания регулярной армии^{1488}. Особой отраслью прикладного искусства, находившейся под личным покровительством императора, стало изготовление из алебастра или папье-маше небольших фигурок с изображением рядового и офицерского состава различных пехотных и кавалерийских частей; над ними в течение долгого времени работал глухонемой художник Владимир Королев. Счета за его работу сохранились в архивных документах с 1849 года, он продолжал выполнять задания и в начале царствования Александра II^{1489}. Отдельные модели выполнялись также в гипсе и бронзе. Как в Петербурге, так и в Царском Селе, полки кабинетов Николая Павловича в Зимнем дворце занимали эти многочисленные фигурки, выполнявшие роль наглядных пособий.

При Николае I продолжалась работа по усовершенствованию и унификации гражданских мундиров. Накануне его воцарения уже существовали гражданские мундиры одинакового покроя. Они были однобортные со стоячим воротником и вырезом спереди юбки наподобие фрака, отличающиеся цветом: красные у сенаторов, темно-синие у чиновников Министерства просвещения и Ведомства путей сообщения, некоторых других и темно-зеленые у большинства служащих. Считая, что гражданским мундирам «недостает единообразия», Николай Павлович обратил на них внимание уже в начале царствования. 14 января 1826 года были утверждены мундиры для чиновников Собственной Его Императорского Величества Канцелярии, 29 апреля того же года — для председателя и членов Государственного совета (в связи с предстоящей коронацией), а 7 ноября 1827 года — для чинов Государственной канцелярии. Генеральная же реформа гражданских мундиров была проведена 27 февраля 1834 года. Все мундиры были сведены в единую систему с общим порядком обозначения рангов должностей. Вскоре, 5 марта 1834 года, был обнародован указ о «перемене формы» в министерствах. Предусматривались парадная, праздничная, обыкновенная, будничная, особая, дорожная и летняя формы одежды. Реакция современников была различной. Сенатор П. Г. Дивов, отмечая изменение формы одежды сенаторов (по сравнению с формой 1801 года), писал: «Сенату вместо красного цвета присвоен зеленый, по-прежнему с бархатным обшлагом; оставлен прежний мундир, но к нему добавлены ботфорты со шпорами в некоторых случаях. Вид получается довольно смешной»^{1490}.

Еще раньше произошли изменения при дворе. Уже в 1826 году все придворные чины получили темно-зеленый мундирный фрак с черным бархатным отложным воротничком, а указы от 11 марта 1831 года и 27 февраля 1834 года ввели новые фасоны придворных мундиров, которые оказались наиболее долговечными и просуществовали вплоть до 1917 года. Они напоминали гражданские мундиры, изготавливались из темно-зеленого сукна и имели красные суконные стоячие воротники и обшлага, отличаясь более роскошным шитьем с бранденбурами (вышитыми золотом ниспадающими кистями). Последним указом было добавлено шитье вокруг воротника. Парадные мундиры должны были носиться с белыми штанами до колен (кюлотами), белыми чулками и башмаками с пряжками или белыми брюками с золотыми лампасами. Мундирный фрак носили с черными брюками. Мундир камер-юнкера от камергерского ничем, кроме золотого камергерского ключа, не отличался. Для известного с 1762 года столь вожделенного для многих камергерского ключа в октябре 1833 года был утвержден единый образец. Камергерский ключ носили на бедре с правой стороны: в обычные дни золотой, в парадном варианте — с бриллиантами. В каждом конкретном случае следовало предписание, в какой форме являться на официальное мероприятие, что фиксировалось и в камер-фурьерских журналах. На балы кавалеры обычно приглашались не в мундирах, а в мундирных фраках. Когда А. С. Пушкин был назначен камер-юнкером (7 января 1834 года), то на первый бал в январе 1834 года в Аничковом дворце он прибыл в камер-юнкерском мундире. Узнав, что гости во «фраках» (мундирных фраках), он оставил на балу супругу и, переодевшись дома в штатское, демонстративно отправился на вечер к С. В. Салтыкову. Император «был недоволен, — отметил поэт 26 января, — и несколько раз принимался говорить обо мне»