Николай I - [203]
Еще будучи великим князем, Николай Павлович пытался, и небезуспешно, сочинять марши для военного оркестра, хотя нотной грамоте обучен не был. Тем не менее уже с 1833 года он увлекся домашним музицированием. Участник музыкальных вечеров А. Ф. Львов вспоминал, как однажды Николай Павлович к нему обратился: «Что, если бы ты попробовал составить из нас домашний оркестр и сочинил для нас музыку? Мы могли бы кое-как сыграть: императрица играет на рояли, я на трубе, Матвей Виельгорский на виолончели, Апраксин на басу, ты на скрипке, Михаил Виельгорский, Бартенева, Бороздина могут петь, а дети могли бы участвовать на чем-нибудь. Право, можно бы что-нибудь составить — попробуй»>{1317}. Тогда А. Ф. Львов стал писать маленькие музыкальные пьесы. Репетиции проходили два раза в месяц, публики не было. Обычно свою новую «штучку» композитор приносил в кабинет императора, который, обладая хорошим музыкальным слухом и памятью, запоминал мелодию после того, как А. Ф. Львов несколько раз ее проигрывал, и затем воспроизводил без ошибок свою партию. Музыкальные «собрания» продолжались до пожара Зимнего дворца в декабре 1837 года>{1318}.
Упомянутая Николаем Павловичем Анастасия Николаевна Бороздина, певица-любительница, одна из сестер-фрейлин Бороздиных, незадолго до этого вышла замуж за адъютанта великого князя Михаила Павловича поручика лейб-гвардии Измайловского полка Н. А. Урусова. Великая княжна Ольга Николаевна вспоминала: «После замужества Настеньки Бороздиной Мама стала искать даму с хорошим голосом, чтобы заменить ее. Ей назвали Полину Бартеневу из Москвы, и правда, у нее был голос соловья, нежный, совершенно чистый и бравший без труда верхние ноты на головокружительной высоте. Ее музыкальная чуткость была очень тонкой. Она была незаменима во всех благотворительных концертах и могла в самом деле выступать наравне с первоклассными артистами»>{1319}. Фрейлина Прасковья Арсеньевна Бартенева была ученицей М. И. Глинки.
Духовой инструмент, на котором играл Николай Павлович, в источниках и литературе называется по-разному. Как отмечал биограф А. Ф. Львова А. А. Берс, в семействе композитора долго сохранялась шуточная картина, подаренная Львову Александрой Федоровной. «На картине изображен играющий на тромбоне музыкант с лицом государя; часы в комнате, где он играет, показывают 2 часа ночи, свечи у пюпитра догорают, ребенок, лежащий в этой комнате, кричит и не может заснуть, а тромбонист, увлекшись игрой, не перестает играть»>{1320}. В мемуарах и литературе упоминаются флейта>{1321}, корнет>{1322}, корнет-а-пистон>{1323}. Сам Николай Павлович в приведенной выше фразе назвал инструмент просто «трубой». В его гардеробных суммах за 1849 год зафиксированы расходы, о которых сказано «за чистку музыкальных труб Вашего Величества»>{1324}. Скорее всего, этим инструментом мог быть корнет-а-пистон (cornet-à-pistons), употреблявшийся тогда в военных оркестрах. Хотя нельзя исключать, что Николай Павлович мог пробовать свои силы на разных духовых инструментах.
С именем А. Ф. Львова связано создание гимна «Боже, царя храни». Стойкий ненавистник Николая I А. И. Герцен писал: «При Николае патриотизм превратился в что-то кнутовое, полицейское, особенно в Петербурге, где это дикое направление окончилось, сообразно космополитическому характеру города, изобретением народного гимна по Себастиану Баху и Прокопием Ляпуновым — по Шиллеру»>{1325}. Пытаясь несколько прояснить эту красивую, но туманную фразу, А. И. Герцен добавляет: «Сперва народный гимн пели, переиначивая на голос «God save the King», да, сверх того, его и не пели почти никогда. Все это нововведения николаевские. С польской войны велели в царские дни и на больших концертах петь народный гимн, составленный корпуса жандармов полковником Львовым». Употребление в России английского гимна (точнее, его мелодии) не было тогда исключением, аналогично он исполнялся и как прусский гимн. Собственно, это была «Молитва русских» на слова Жуковского, ставшая первым официальным гимном в 1816 году. Насчет же польской войны у А. И. Герцена явная неточность. Сочинение А. Ф. Львова «Боже, царя храни» впервые было исполнено в присутствии императорской семьи в Певческой капелле в ноябре 1833 года. После вторичного исполнения гимна большим хором певчих и двумя оркестрами Николай Павлович перестал колебаться; подойдя к А. Ф. Львову, он сказал: «Лучше нельзя, ты совершенно понял меня»>{1326}. Слова к гимну были написаны также В. А. Жуковским (два четверостишия принадлежат А. С. Пушкину). Первое публичное исполнение состоялось в Москве в Большом театре 11 декабря 1833 года. По требованию слушателей гимн был повторен три раза. Вскоре, 25 декабря 1833 года, когда праздновалась 21-я годовщина освобождения России от наполеоновского нашествия, Николай I велел его сыграть в Зимнем дворце во время внутреннего парада как «русский народный гимн». Таким образом, гимн появился только через три года после окончания польской кампании. В 1835 году он произвел потрясающее впечатление, когда во время русско-прусских маневров в Калише его одновременно исполнили 21 400 человек. За создание гимна А. Ф. Львов получил от императора табакерку, украшенную бриллиантами, и флигель-адъютантство (1834). Ко времени назначения директором Певческой капеллы в 1837 году он был уже своим человеком в императорской семье. Его карьера развивалась успешно, в 1853 году А. Ф. Львов был переименован из генерал-майоров свиты в тайного советника с присвоением звания сенатора и гофмейстера
