Николай I - [202]
Санкт-Петербург тогда посещали многие европейские знаменитости. Среди них был венгерский пианист из Австрии Ференц Лист, с которым Александра Федоровна познакомилась на водах в Эмсе. Он трижды побывал в России с концертами, в 1842, 1843 и 1847 годах. На Николая Павловича исполнение произведений в новой виртуозной технике пианиста не произвело особого впечатления. Он видел в этой игре только замечательную победу над трудностями>{1306}. Но так считал не один Николай Павлович. Композитор М. И. Глинка отметил, что Ф. Лист, исполняя «всю блестящую модную музыку», играл «очень мило, но с вычурными оттенками»>{1307}.
Тем не менее Ф. Лист все же смог затронуть чувства государя, исполнив на первом же придворном концерте несколько пьес военной музыки.
В начале августа 1830 года Петербург впервые посетила одна из самых выдающихся певиц первой половины XIX века Генриетта Зонтаг, которой было тогда двадцать пять лет. Она выступала в Венской опере и славилась не только своим колоратурным сопрано, но и «вытягиванием» продолжительных, более полуминуты, нот>{1308}. Хотя итальянской оперы, по замечанию П. А. Каратыгина, тогда в Петербурге не было, по желанию Николая I графу Михаилу Юрьевичу Виельгорскому «удалось составить небольшой итальянский персонал для придворного спектакля, и она играла с ними в Царском Селе в опере «Севильский цирюльник» и «Отелло». Известная ария Дездемоны из третьего акта была венцом исполнительского мастерства знаменитой певицы. Далее П. А. Каратыгин вспоминает: «Эта несравненная артистка посетила вторично Петербург лет через десять или пятнадцать; но она уже была графиня Росси, супруга сардинского посланника, и, кажется, лишь однажды, по просьбе покойного государя, играла «Сомнамбулу» на Эрмитажном театре вместе с некоторыми любителями из высшего общества»>{1309}. Действительно, зимой 1840 года графиня Росси стала душой возобновившихся в Зимнем дворце музыкальных вечеров>{1310}. Выйдя замуж, певица, естественно, была вынуждена закончить свою артистическую карьеру. Чтобы уговорить ее спеть, приходилось прибегать к невинным хитростям. Так, когда однажды на предложение Николая Павловича спеть графиня сконфузилась, предполагая, что это намек на ее прежнее социальное положение, Николай Павлович подвел ее к великой княгине Марии Николаевне и попросил исполнить дуэт>{1311}. Графиня Росси участвовала также в благотворительных концертах, но не среди профессиональных певиц, а в кругу великосветских меломанов, включая графиню Бетанкур, баронессу Крюднер, графа Виельгорского.
Хотя италомания не так уж сильно затронула Николая Павловича, все же, отдавая дань запросам общества, он приказал осенью 1843 года устроить «отборнейшую оперу», которая могла бы соперничать с парижской. В зале Дворянского собрания стали выступать европейские знаменитости: француженка (дочь испанского певца), певшая по-итальянски, Полина Виардо-Гарсия (как писали тогда, Паулино Виардо Гарция), Джудитта Паста, Джулия Гризи, Джованни Рубини, Антонио Тамбурини, Марио (Сальви) и др.>{1312} Поддерживая «итальянцев» (среди которых были представители разных национальностей), Николай Павлович не забывал об интересах русской оперы. Так, он запретил итальянской труппе в бенефис театрального сезона 1848/49 года исполнять «Жизнь за царя» М. И. Глинки, поскольку публика была недовольна неудачным исполнением этой труппой русских произведений>{1313}. Но именно тогда, в конце 40-х — начале 50-х годов, итальянская опера была в расцвете. Французский дипломат граф Рейзет (Резэ) писал о начале 1853 года: «Приближение войны не прервало празднеств и балов в Петербурге. Концерты и спектакли следовали один за другим. Марио, Лаблаш, Ронкони, госпожа Виардо были в северной столице. Марио и Ронкони с громадным успехом пели в «Риголетто» в присутствии императора, императрицы и всего двора». Интересный штрих в записках графа характеризует Николая Павловича: «Император и императрица занимали две ложи, одна над другою. Император следил за сценой с видимым удовольствием и делал дружеские знаки Ронкони. Но когда предупредили его, что императрица уезжает, он тотчас же последовал за нею, не дождавшись окончания»>{1314}.
Одним из любимых тогдашних композиторов и исполнителей произведений на скрипке был обруганный А. И. Герценом за создание национального гимна директор Придворной певческой капеллы А. Ф. Львов, который обучал музыке дочерей императора. Однажды, послушав, как А. Ф. Львов играет на скрипке, Николай Павлович заметил: «Сегодня Львов своей игрой заставил меня войти в самого себя»>{1315}. Выпускник института путей сообщения, восемь лет прослуживший под началом А. А. Аракчеева (что само по себе было подвигом даже в глазах Николая Павловича), ставший затем адъютантом А. X. Бенкендорфа, А. Ф. Львов давно не занимался инженерным делом. Между прочим, увидев построенный им мост в имении А. X. Бенкендорфа «Фалль» близ Ревеля, император заметил, что Львов построил не мост, а «перекинул через овраг свой легкий смычок»
