Николай I - [190]
Хорошо известна материальная помощь, оказанная Николаем Павловичем многим литераторам и их семьям. Вспомним только некоторые факты. Так, перед кончиной H. М. Карамзина ему была назначена пенсия 50 тысяч рублей ежегодно; та же сумма после его смерти назначена вдове и детям (до поступления на службу сыновей и замужества дочерей). Вдове и сестре А. С. Грибоедова выдано пособие в 60 тысяч рублей единовременно и 5 тысяч рублей пенсий. Вдове Н. А. Полевого — пенсия 1 тысяча рублей; вдове К. Ф. Рылеева — пенсия 3 тысячи рублей>{1216}. Когда в 1845 году друзья Н. В. Гоголя, в том числе А. О. Смирнова-Россет, П. А Плетнев, П. П. Вяземский, хлопотали о назначении писателю при его «стесненных обстоятельствах» пенсии (по тысяче рублей в год на пять лет), государь заметил о нем: «У него есть много таланту драматического, но я не прощаю ему выражения и обороты слишком грубые и низкие»>{1217}. Назначение пенсии писателю было поставлено в зависимость от решения министра народного просвещения С. С. Уварова. В итоге пенсия была назначена, но не на пять лет, а на три года. И. А. Крылову в день 50-летия была пожалована звезда ордена Святого Станислава и усиленная пенсия. Император принял также активное участие в решении вопросов, связанных с установкой памятника И. А. Крылову, и выборе места для него в Летнем саду.
Как критик литературных и публицистических произведений Николай Павлович обращал внимание прежде всего на их идейно-политическую направленность, соответствие доктрине абсолютной монархии. Для императора это было condicio sine qua non (непременным условием). В 1832 году сразу после выхода первого номера был запрещен журнал И. В. Киреевского «Европеец», который мог попасть в руки Николая Павловича через В. А. Жуковского. Так или иначе, но император прочитал программную статью издателя и редактора «Девятнадцатый век». А. X. Бенкендорф мог услужливо обратить его внимание на разбор постановки в Москве пьесы «Горе от ума» с выпадами против иностранцев, не знающих русского языка, но занимающих ответственные посты, что не могло понравиться остзейскому окружению Николая Павловича. Передавая затем мнение императора по поводу этого журнала, А. X. Бенкендорф писал: «Его величество изволил найти, что все статьи есть не что иное, как рассуждение о высшей политике, хотя в начале оной сочинитель и утверждает, что он говорит не о политике, а о литературе. Но стоит обратить только некоторое внимание, чтобы видеть, что сочинитель, рассуждая будто бы о литературе, разумеет совсем иное; что под словом просвещение (здесь и далее курсив документа. — Л. В.) он понимает свободу, что деятельность разума означает у него революцию, а искусно отысканная середина не что иное, как конституция. Посему его величество изволит находить, что статья сия не долженствовала быть дозволена в журнале литературном, в каковом воспрещено помещать что-либо о политике… Далее в той же книжке «Европейца» государь император изволил заметить в статье «Горе от ума» самую неприличную и непристойную выходку на счет находящихся в России иностранцев… Вместе с тем его величеству угодно, дабы на будущее время не были дозволяемы никакие новые журналы, без особого высочайшего разрешения, и дабы при испрашивании такого разрешения было представляемо его величеству подробное изложение предметов, долженствующих входить в состав предполагаемого журнала, и обстоятельные сведения об издателе»>{1218}.
В 1834 году был закрыт журнал «Московский телеграф», издаваемый Н. А. Полевым, причем формальным основанием для этого послужил неблагоприятный отзыв о патриотической драме Н. В. Кукольника «Рука Всевышнего Отечество спасла», посвященной воцарению Романовых. Эта пьеса, где в каждой строке, по отзыву Н. В. Станкевича, «видна преданность престолу и отечеству»>{1219}, пропагандировала идеи православия, самодержавия и народности, то есть известную «уваровскую триаду». Министр народного просвещения С. С. Уваров и выступил инициатором репрессий против журнала, о котором он отозвался весьма резко: «Это проводник революции, он уже несколько лет систематически распространяет разрушительные правила. Он не любит России… Декабристы не истреблены: Полевой хотел быть органом их»>{1220}.
Общественность же по-своему откликнулась на закрытие «Московского телеграфа». По рукам стала ходить эпиграмма:
Для обремененного большой семьей Полевого это действительно стало крахом, так как, продав водочный завод, он вложил свое состояние в издание журнала. Но его литературная деятельность на этом не закончилась. Когда осенью 1836 года Николай Павлович приехал в Москву, сопровождавший его А. X. Бенкендорф навел по своей линии справки об издателе и, получив благоприятные отзывы, показал императору статью Н. А. Полевого «Памятник Петру Великому в Петербурге». Николай Павлович был чрезвычайно доволен и, вызвав через фельдъегеря автора, сказал, что готов поощрять его во всех полезных трудах. Осенью следующего года Н. А. Полевой переехал на жительство в Петербург и начал издавать журнал «Живописное обозрение».
