Николай I. Биография и обзор царствования с приложением - [36]

Аккерманской конвенцией разрешался, таким образом, вопрос о русских претензиях. Принужденная принять ее, Турция оказалась гораздо менее податливой в греческом вопросе. Петербургский протокол был сообщен венскому, берлинскому и парижскому кабинетам с предложением к нему присоединиться. В Вене и Берлине он был встречен весьма несочувственно, и Меттерних прямо заявил, что этот акт – оскорбление Священному Союзу. Напротив, в Париже отнеслись к этому акту совершенно иначе и выразили полную готовность к нему присоединиться, результатом чего был созыв в Лондоне конференции представителей трех согласившихся держав по греческому вопросу и превращение Петербургского протокола в тройственный между Россией, Англией и Францией договор об умиротворении Греции (Лондонский трактат 24 июня 1827 г. подписан кн. Полиньяком, Дедлей и Ливеном). Такова была почва, на которой в первые годы царствования императора Николая произошло охлаждение между Россией и Австрией и ее сближение с Англией и Францией. По Лондонскому трактату, заключению которого особенно содействовали Поццо-ди-Борго и французский посланник Лаферроне, союзные державы, повторяя почти целиком Петербургский протокол, условливались сделать Порте общее предложение о посредничестве и в то же время предложить обеим сторонам заключить перемирие, необходимое для ведения переговоров. Основанием этих переговоров должно было быть восстановление Греции под владычеством султана, что должно было выражаться в уплате ею определенного размера дани. В секретных статьях этого договора устанавливалось впервые принудительное воздействие на Турцию. Союзные державы соглашались объявить Порте, что существующее положение вещей на Востоке не согласно с их торговыми интересами и может вынудить их установить свои торговые сношения с Грецией назначением туда консулов. В случае, если бы Порта или греки не приняли предложенных условий, державы решались принять общие меры к прекращению распри, не вмешиваясь, однако, во враждебные действия воюющих сторон, путем посылки соответствующих инструкций своим адмиралам, командующим эскадрами в водах Леванта.

Порта на предложения союзных держав о посредничестве отвечала отказом и обратилась за помощью к своему вассалу, египетскому паше Мегмету-Али. Энергичный правитель Египта, о котором придется еще говорить ниже, произвел перед этим ряд реформ в подвластной ему провинции (Александрийская военная школа по европейскому образцу и др.), за что был назначен правителем Аравии и получил титул защитника Мекки и Медины. Мегмет-Али согласился отправить войско и флот под начальством своего сына Ибрагима-паши для окончательного усмирения греков самыми жестокими мерами.

К 27 августа турецко-египетский флот собрался в Наваринской гавани[39].

Со стороны союзных держав точно так же, еще до заключения Лондонского трактата, были начаты военные приготовления. 9 июня балтийская эскадра под начальством ген.-ад. адм. Д.Н. Сенявина после смотра, произведенного самим государем, снялась с кронштадтского рейда и направилась в Портсмут, куда и прибыла к 27 июля и где от нее была отделена особая эскадра в составе 4 линейных кораблей, 4 фрегатов и двух бригов под начальством контр-адмирала гр. Л.П. Гейдена для защиты русской торговли в Архипелаге. 24 сентября эскадра Гейдена прошла Мессинский пролив и ко 2 октября соединилась около Наваринской гавани с находившимися уже там и начавшими блокаду турецко-египетского флота эскадрами английской (адм. Кодрингтон) и французской (адм. де-Риньи). Общее начальствование над соединенными морскими силами принял Кодрингтон, заявивший перед этим Ибрагиму-паше, что адмиралы эскадр берут на себя ответственность за выполнение Лондонского договора. 8 октября соединенный флот вошел в гавань Наварино, и, когда, во время бросания якорей, в английский фрегат «Дартмут» и французский «Сирена» с противной стороны были сделаны выстрелы, завязался бой, результатом которого после трехчасового сражения было полное уничтожение турецко-египетского флота[40].

Известие о Наваринском бое было встречено с открытым негодованием в Вене, и даже в Англии были несколько смущены тем, какой оборот приняло дело. Напротив, император Николай открыто выражал по этому поводу свое чувство полного удовлетворения и пожаловал Кодрингтону Георгия 2-й степени. Исход Наваринского сражения еще более укрепил его в мысли перейти по отношению к Турции к более решительным мерам. На подобное решение могло повлиять и то, какой оборот к этому времени начали принимать наши дела в Закавказье и в Персии.

Еще в июле 1826 г. персы вторглись в русские пределы и заняли Ленкоран и Карабаг. Донося об этом, главнокомандующий кавказским корпусом ген. А.П. Ермолов просил о присылке ему подкрепления в составе двух пехотных и одной кавалерийской дивизии. Николай Павлович, издавна питая недоверие к Ермолову, назначил командующим кавказскими войсками ген.-ад. И.Ф. Паскевича, поставив его, однако, под главное начальство Ермолова. Одновременно с этим 20-й дивизии было предписано идти на усиление кавказских войск, причем государь выражал свое твердое намерение «наказать персиан в собственной их земле за наглое нарушение мира». Ненормальное положение, в которое был поставлен Паскевич, создало натянутые отношения между обоими военачальниками, что привело к посылке на Кавказ начальника Главного штаба гр. Дибича и к отставке Ермолова (март 1827 г.). Он был окончательно заменен Паскевичем. Между тем еще 13 сентября 1826 г. Паскевич одержал победу над персами при Елизаветполе. В апреле 1827 г. он вторгся в Эриванскую область, и 1-го октября был взят главный оплот Персии – Эриван. Вскоре за этим последовало взятие Тавриза, а в декабре – Мияна и Ардебиля, чем открывался для русских путь на Тегеран. Шах Фет-Али-Хан убедился в необходимости пойти на уступки, и 10 февраля 1828 г. между Россией и Персией был заключен мирный договор в Туркманчае, подписанный с русской стороны Паскевичем и русским представителем в Персии А.М. Обресковым, с персидской – сыном шаха Аббас-мирзой. По этому договору Персия уступала России ханства Эриванское и Нахичеванское, а также некоторую часть побережья Каспийского моря до р. Астары. Шах уплачивал военные убытки в размере 20 миллионов рублей и подтверждал за Россией исключительное право держать военные суда на Каспийском море, а также право назначать в Персию консулов. Особым актом выговаривалось покровительство русской торговле в Персии. Успешное окончание персидской войны и выгодное положение, создававшееся для России после заключения Туркманчайского мира на Каспийском море и в Закавказье, окончательно утвердили императора Николая в его решении объявить войну Турции.