Николай Губенко - Режиссер и актер - [9]
Вместе с тем, несколько противореча себе, Губенко указывает на свой горячий интерес к образам, которые близки ему "своей идейной, нравственной сутью". Сказано это в связи работой над ролью Алексея Зворыкина в фильме А. Салтыкова "Директор" об одном из наших прославленных капитанов промышленности. Подобных, вполне ему идейно близких ролей, Николай сыграет немало в своей жизни, хотя, разумеется, они и не являлись "копией" его самого. Ею, однако, не был и Коля Фокин, о чем уже говорилось выше.
Впрочем, от художника, в отличие от политика, и не следует ожидать логически строгой концептуальности в высказываниях. Может быть, он более интересен в своей непоследовательности и противоречиях. По-видимому, Губенко-актер любил иметь определенную дистанцию между собой и предлагаемой ролью. Но это для него и не догма. Если роль его мощно увлекала, то он добивался хороших творческих результатов, когда такая дистанция была относительно короткой. Губенко - актер универсального типа, что и оценил Любимов, убежденный сторонник синтетичного театра. Его актеры должны были уметь выступать в ролях и сугубо интеллектуального плана, и трагических, и комедийных, а также владеть стилистикой реалистического театра, и, в первую очередь, условного, эксцентричного, восходящего к традициям Мейерхольда и Е. Вахтангова. Любимов пришел в Театр на Таганке из вахтанговского.
Вернемся к интервью Губенко журналу "Театр". С юношеским максимализмом он восклицает: "Хочу попробовать условность! Артуро Уи или летчика у Брехта в "Добром человеке из Сезуана". Это - не я. Надо напрягать фантазию, использовать на пределе всю свою физическую ловкость, чтобы создать что-то совершенно другое, нежели я, и в это другое вложить и мысль умнейшего драматурга и мое собственно отношение к нему"15.
В дальнейшем я постараюсь показать, что в кинематографе 60-х годов повелительно преобладала поэтика достоверности, документализма. Она заявляла о себе и на театре. Кстати, ее эстетическую значимость признавал и Брехт, но, пожалуй, не как главный рычаг художественного воздействия на публику. В театре, и не только брехтовском, в виду его внутренне и традиционно резкой условной природы, было сильно тяготение к открытой, взрывной условности. Как уже отчасти говорилось выше, особенно ярко и последовательно настаивал на ней Юрий Любимов. В русле его идей находился и Николай Губенко. Вместе с тем он и не хотел связывать себя лишь с одной художественной традицией и направлением.
Примечательно следующее заявление Губенко: "... то, что я знаю о Мейерхольде и Вахтангове, привлекает. Но вообще мне кажется, что каждый талантливый художник - сама себе система"16.
Тут молодой актер дистанцирует себя и от признанных кумиров театрального авангарда, но и бросает камешек в сторону Станиславского с его "системой". Ясно, что Николай верит, прежде всего, в самого себя. В талант, который, по определению, должен обладать уверенной самостоятельностью, яркой неповторимостью. Различного рода "системы" и "школы" надо, конечно, знать (смешно изобретать велосипеды), но их идеи и установки следует творчески переосмыслять и перерабатывать применительно к тем, сугубо конкретным задачам, которые приходится решать актеру.
Вместе очевидно, что в первые годы (да и позднее, хотя и не столь резко) существования Таганки ее труппа под руководством Любимова, ориентировалась более всего на брехтовско-мейерхольдовские традиции. Прошу прощения за длинную цитату из Губенко, это уже 1988 год, когда пришла пора подводить первые итоги.
"Мы начинали с брехтовского, уличного, демократического театра. Зритель становился равноправным партнером происходящего на сцене. Это заставляло театр искать свой язык, свои выразительные средства, форму образную - без декоративно-костюмно-бутафорских излишеств. Социально острые темы являлись сутью общественной программы театра. Таганка, как правило, стремилась избегать традиционной драматургии (я не причисляю к традиционалистам Шекспира, Мольера, Брехта). Опирались на поэзию и прозу, к которым другие коллективы не тяготели. Нетрадиционный подход к традиционному, метафорический язык был залогом успеха. В частности, ни в одном театре не были столь успешны и долговременны спектакли, обращенные к истории революции, как на Таганке. "Десять дней, которые потрясли мир" Дж. Рида, "Мать" Горького прошли около 900 и 300 раз, и продолжают удерживаться на афише театра"17.
Все верно. Но, объективно говоря, Николай Николаевич чуточку здесь лукавит. Не только и не столько историко-революционными спектаклями был славен и любим Театр на Таганке. "Мать", на мой взгляд, нельзя отнести к большим удачам. Главное же другое. Это был Театр, который власти несколько раз собирались закрыть. Он выходил на широкую публику с такими нонконформистскими постановками как "Жизнь Галилея", "Гамлет", "Обмен", "Мастер и Маргарита", "Дом на набережной", "Владимир Высоцкий", "Борис Годунов"...
Об эстетическом своеобразии Театра на Таганки Николай Губенко говорил вполне точно. Это своеобразие в средине 60-х годов он, может быть, не осознавал столь глубоко, но и в те времена молодой актер вовсе не бездумно относился к своей работе. Ему были присущи, о чем уже шла речь выше, большая целеустремленность и самостоятельность в суждениях. Об увиденном и прочитанном у него обычно имелось свое мнение, хотя и не всегда справедливое.
Монография современного австрийского историка Фердинанда Опля посвящена одной из самых известных личностей XII столетия и всего европейского Средневековья — правителю Священной Римской империи Фридриху I Барбароссе. Труд, первое издание которого было приурочено к 800-летней годовщине со дня смерти монарха, сочетает в себе яркое и подробное изложение биографии императора (первая часть книги) с комплексным описанием своеобразия его политической деятельности, взаимодействия с разными сословиями и институтами средневекового общества (второй раздел)
Роман Г. Оболенского рассказывает об эпохе Павла I. Читатель узнает, почему в нашей истории так упорно сохранялась легенда о недалеком, неумном, недальновидном царе и какой был на самом деле император Павел I.
Работа является оригинальной попыткой найти систематическое разрешение противоречий между практикой образования социальных форм, создаваемых социалистической революцией при неблагоприятных условиях, и необходимым, но исторически неподготовленным, теоретическим обеспечением этой практики. Попытка проводится на примере истории возникновения, развития и угасания СССР.Уделяется большое внимание интеллектуальной подготовке читателя к изучению, освоению и применению знаний, приведенных в работе.Средством решения поставленной задачи является сопоставление фактографических основ интересующей практики и фактически применяемых теоретических представлений с потенциально необходимыми, но отсутствующими, теоретическими представлениями.Это позволяет объяснить особенности образования рассматриваемых социальных форм и сделать существенные выводы, называемые «уроками СССР», для подготовки к решению задач наступающего будущего.Рассматриваемая практика образования социальных форм описывается для трех эпох, которые называются «Эпохой Ленина», «Эпохой Сталина» и «Эпохой преемников Сталина».
Автор - Андрей Андреевич Гордеев (1886-1977) - полковник Донского казачьего войска, в эмиграции с 1920 г.Первое издание в России обширного исторического труда Андрея Андреевича Гордеева (1886–1977), потомственного донского казака, офицера-фронтовика, полковника Донской белоказачьей армии, с 1920 г. жившего в эмиграции. Еще при жизни автора (1968) его живо и увлекательно написанное исследование, впервые опубликованное в Париже, стало заметным явлением в кругах эмиграции. Автор возводит происхождение казачества к взимавшейся Золотой Ордой с покоренной Руси «дани кровью» – «тамги».
Предсказывать будущее своей страны — неблагодарное дело. Очень сложно предугадать дальнейший ход событий и тем более на столько лет вперёд, поскольку необходимо учитывать множество параметров. Но можно быть уверенным только в одном: к 2050 г. Украина кардинально преобразится. Она либо распадётся, а её территории поглотят более сильные соседние государства, либо же выйдет из состояния депрессии и начнёт грандиозное шествие по миру. Третьего не дано. Учитывая современное состояние Украины, вероятность второго сценария невелика, но именно его осуществления панически боится как Европа, так и Россия.
Королева огромной империи, сравнимой лишь с античным Римом, бабушка всей Европы, правительница, при которой произошла индустриальная революция, была чувственной женщиной, любившей красивых мужчин, военных в форме, шотландцев в килтах и индийцев в тюрбанах. Лучшая плясунья королевства, она обожала балы, которые заканчивались лишь с рассветом, разбавляла чай виски и учила итальянский язык на уроках бельканто Высокородным лордам она предпочитала своих слуг, простых и добрых. Народ звал ее «королевой-республиканкой» Полюбив цветы и яркие краски Средиземноморья, она ввела в моду отдых на Лазурном Берегу.