Николай Губенко - Режиссер и актер - [14]

Вернусь к спектаклю "Герой нашего времени". Сам выбор Николая на главную роль сильно удивил труппу. Любимов - неутомимый экспериментатор, но тут он вроде слишком увлекся экспериментом. По внешним данным Коля мало соответствовал сложившемуся в массовом сознании образу блестящего аристократа петербургской закалки. Но это-то было и заманчивым и для режиссера, и для актера. По словам умной и наблюдательной Аллы Демидовой, в губенковском Печорине было "нечто "брехтовское". Как оказалось, брехтовским ключиком лермонтовский роман не раскроешь: тут сталкивались разные системы художественного мышления. Все же не органичной оказалась творческая манера Театра, условная, броская, классическому строю этого романа. Но сама попытка по-новому его освоить была полезной. Впрочем, своим Печориным артист, кажется, остался недовольным.

Однако именно на таких серьезных ролях, пусть иногда и не приносящих удачу, происходило творческое становление его личности и характера. Сложного, как и у любого художника. Импульсивного, взрывного, но и склонного к рефлексии, к неторопливости в суждениях. Открытого, но и замкнутого, к себе подчас никого не подпускающего.

Интересно писала на этот счет Алла Демидова, сама человек очень и очень непростой и нелегкий в общении: "Для меня Губенко-актер был всегда как бы другим полюсом. Я этот полюс даже не пыталась для себя открывать. Просто знала, что есть такой полюс и что это всегда талантливо. И никогда не смогла бы сделать то, что делал Губенко. Он даже разминался перед выходом на сцену как-то по особенному, не как все. Мне надо тихо посидеть в уголочке, внутренне сосредоточиться на пьесе, на том, что было, что будет, увидеть весь спектакль целиком и главное - конец. А Коля Губенко перед выходом разминался физически, Он делал какую-то свою гимнастику. Я пробовала подражать, тоже прыгала, сгибалась, разгибалась и выходила на сцену совершенно пустой".

Воистину, коллегам Губенко было трудно понять, как он приходит к своим художественным результатам, а он отнюдь не стремился раскрыть свои "секреты".

Но продолжим цитирование Демидовой. "Я даже увязалась за Колей, когда он несколько лет спустя пошел к немецкому актеру Шаалю во время гастролей "Берлинер ансамбля" в Москве, чтобы попросить Шааля показать нам его сложные разминочные упражнения, без которых, например, Кориолана, как его играл Шааль, просто не сыграть. Шааль нам все показал - действительно, очень сложные упражнения". Драматический театр "Берлинер ансамбль" был основан в 1949 году Б. Брехтом и его женой актрисой Е. Вейгель, так что Губенко отправился по точному адресу. Традиции "театра представления" хранились здесь свято. Кориолан, древнеримский полководец, - это герой одноименной драмы Шекспира.

"Я сейчас удивляюсь, - писала Алла Демидова, - почему Шааль, у которого все было расписано по минутам, целый час показывал на гостиничном прикроватном коврике свои упражнения перед двумя начинающими актерами. Мне эти упражнения не помогли. Я даже и не пыталась их повторить. А для Губенко там мало, что было нового".

Алла, в роли Веры, любовницы Печорина, являлась партнером Николая в спектакле "Герой нашего времени". В процитированной мною ее книге "Вторая реальность", суммируя свои впечатления о Губенко, она пишет, что тот был для нее "и непонятным, и притягивающим, и раздражающим, и в чем-то недостигаемым"28.

Вместе с тем формула творческих достижений Губенко столь же проста, сколь и сложна. Талант, помноженный на трудолюбие и целеустремленность. Один из коллег по Театру, говорил о Губенко, что он - волевой, умный, сверхготовый к репетициям, его все в двадцать пят лет Николаем Николаевичем называли, не иначе. На счет "все", я сомневаюсь, но верно, что молодого артиста в Театре уважали, что не исключало, а предполагало и соперничество, актерскую конкуренцию за роли. Без этого нет театра.

Объективно говоря, основным соперников Николая Губенко в Театре являлся Владимир Высоцкий, который пришел туда несколько позже его. При всей неповторимости каждого, в их сценическом амплуа и творческих потенциях было и немало общего. Обоим свойственны заразительная эмоциональность, внутренний напор, энергия, мужественность, яркое сочетание трагедийно-драматических красок с гротеском, эксцентрикой.

В Театре Высоцкий и Губенко неоднократно пересекались друг с другом. Первый, например, играл главную роль в спектакле "Жизнь Галилея" по пьесе Б. Брехта. Играл великолепно. Но Володя порою доводил Любимова до белого каления своими "прогулами", необязательностью. В марте 1968 года В. Золотухин записывает в дневнике: "Губенко готовит Галилея. Это будет удар окончательный для Володьки. Губенко не позволит себе играть плохо. Это настоящий боец, профессионал в лучшем смысле, кроме того, что удивительно талантлив"29.

Из этого вовсе не вытекает, что Губенко "подсиживал" Высоцкого, добиваясь желанной роли. Тот мог и хотел играть многое из репертуара первого. Так оно и произошло, когда Николай на время покинул Таганку. Но это, с обеих сторон, являлось именно творческим соперничеством, без тени интриганства, неких "обходных" маневров.