Никогда не подсматривай - [27]

Но попробовать-то стоило.

— Дорогая, — улыбнулся он, — потерпи немного. Скоро все узнаешь.

Мучаясь любопытством, я сидела в карете с отцом и болтала о пустяках. Как только я пыталась подобраться к сути вопроса, он мигом замолкал и хитро улыбаясь, переводил разговор на другую тему. Я еще немного попыталась пробить оборону, но потом оставила свои попытки. Ничего, скоро мы приедем домой и там я все узнаю.

Настроение у меня было чудесным. Я возвращалась домой, что может быть лучше? Но было еще кое-что. Я покинула Лувр, а значит, конец истории с трупом и убийцей. Я никогда больше не увижу их обоих. Какое счастье! Теперь я наконец могу спокойно вздохнуть и сбросить напряжение, которое давило на меня на протяжение нескольких дней. Лишь тогда, когда напряжение покидает тебя, начинаешь понимать, как оно было невыносимо. Все позади, словно страшный сон. В самом деле, вполне можно считать, что мне приснился кошмар. Несколько затяжной кошмар, но он, слава Богу, позади. Неприятно, но не более того. Мало ли, что нам снится! Утром снова будет солнце и свет его прогонит нечисть из темных углов. Да здравствует солнце!

Дорога была достаточно утомительной для людей и с гораздо более крепким организмом, чем у меня. Так что, когда мы приехали домой, я чувствовала себя невыносимо усталой. Меня всю растрясло на нашей сельской дороге и слегка мутило. Это прошло нескоро, но уже когда я ступила на твердую землю, стало легче.

Мама вышла встретить нас на порог дома. Я сразу это заметила, ее четкий силуэт вырисовывался на фоне двери, и помахала ей рукой. Мама помахала в ответ.

Когда мы взошли на крыльцо, она обняла меня и спросила:

— Хорошо доехали?

— Да, мамочка, — согласилась я.

Отец поцеловал ее в щеку и вопросительно приподнял брови, словно задавая какой-то вопрос. Мама в ответ загадочно улыбнулась и кивнула головой. Их безмолвный диалог не ускользнул от моего внимания.

— Что происходит?

— Ты непременно обо всем узнаешь, моя дорогая, — засмеялась мама, — только сперва тебе следует отдохнуть с дороги, переодеться и пообедать.

Отдохнуть мне действительно следовало, а об обеде я думала с гораздо меньшим энтузиазмом. После долгих часов изматывающей тряски желудок с негодованием отвергал эту идею.

— А нельзя ли наоборот? — предприняла я последнюю попытку, — сперва новости, а потом все остальное?

— Нет, Сюзон. Пойдем же. Я очень рада, что ты приехала. Тебе понравилось в Лувре? Ты видела короля? Говорят, он очарователен.

— Вполне может быть, — отозвалась я.

— Но ты что думаешь?

Я призадумалась. Честно говоря, совсем запамятовала, как он выглядит. В мозгу плавало несколько смутных образов, но ни об одном из них я не могла сказать с уверенностью, что это король.

Мама терпеливо дожидалась ответа.

— Я не помню, — честно призналась я.

— Боже, Сюзон! Ну, как можно этого не помнить? О чем только ты думаешь!

Задав этот риторический вопрос, она подтолкнула меня к лестнице.

— Надеюсь, ты еще помнишь, где находится твоя комната.

Улыбнувшись, я отправилась наверх.

Служанка Анна просияла, увидев меня. Она долго тараторила, пересказывая мне последние новости, и при том ловко помогая мне приводить себя в порядок.

— Анна, — я бросила на нее любопытный взгляд, — ты знаешь о сюрпризе, который приготовили для меня?

— Конечно, мадемуазель, — кивнула она.

— Что это за сюрприз?

— Это секрет, мадемуазель. Мне не велели болтать об этом.

— Ну, Анна, ну пожалуйста! — взмолилась я, — скажи мне! Никто не узнает, обещаю.

— Нет, нет, мадемуазель, нельзя.

Я скорчила унылую гримасу, но сдаваться не собиралась.

— Ну хотя бы намекни, Анна.

— Я не могу, мадемуазель. Я дала слово, что буду молчать.

— Это просто невыносимо, — я вздохнула.

К обеду приехала Алиенор с мужем. Вид у них обоих был загадочный. Обняв меня, сестрица зашептала на ухо:

— Тебя ожидает сюрприз, Сюзон. Замечательный сюрприз! — и она засмеялась, так что я едва не оглохла.

Я потерла ухо рукой:

— Это так весело? У меня чуть голова не лопнула.

— Извини.

— Нет, ну скажи мне, Нора. Что еще за сюрприз и чем он так замечателен? Я имею право знать.

— Разумеется, имеешь, — с легкостью согласилась она, — и узнаешь. После обеда.

— Если не умру до этого от любопытства, — мрачно отозвалась я.

— Не умрешь, — Алиенор чмокнула меня в щеку, — я ужасно рада за тебя, котенок.

Мои родные проявили удивительную солидарность в попытках скрыть от меня новость. Если бы они столь же сплоченно взялись за наше хозяйство, оно было бы уже процветающим.

Вздохнув, я подступила к Эрнесту, он был последним. Но и здесь у меня ничего не вышло. Он лишь улыбался и качал головой:

— Нельзя, нельзя, Сюзон. Ваши родители просили меня молчать. И Алиенор будет сердиться.

Я прекрасно знала, как может сердиться Алиенор и прекратила свои расспросы.

За обедом все были веселы и оживлены. Я, как обычно, не принимала участия в разговорах. Меня никто не тревожил. Давно канули в Лету те времена, когда мама спрашивала: «Сюзон, детка, почему ты так плохо кушаешь?» В ответ я недоуменно приподнимала брови и осведомлялась: «Что ты сказала, мамочка?»

Но на этот раз я внимательно прислушивалась к разговорам, надеясь, что они потеряют бдительность и проговорятся. Но как назло, родные не проронили ни слова о загадочном сюрпризе. Это было очень досадно.