Никогда не говори, что умрешь - [14]
Не буду приводить те эпитеты, которыми меня наградили. Могу лишь сказать, что мои родители жили в законном браке. Ушёл я оттуда действительно очень быстро, так как девушки использовали весь колоритный местный жаргон. Кстати, я заметил, что большинство песен посвящается потере девушки, нежели её обретению. Утешился я тем, что, по крайней мере, подобные проблемы возникали у многих наших поэтов. Тем не менее, думаю, что хит Why Must I Be («Почему я должен быть»), A Teenager in Love («Влюблённый подросток») должен называться Why Must I Be A Teenager? («Почему я должен быть подростком?»)
Вместо того чтобы присоединиться к кучке подростков на танцплощадке, я решил играть, то что они пели и подо что танцевали. Такая идея мне показалась довольно привлекательной.
В моей самой первой группе я пел, когда мне было 14. Это были Джеф Арчер, мой одноклассник, играющий на басе, и братья Легг, Рэй и Колин, хорошо известные местные атлеты, которые к тому же были гитаристом и барабанщиком соответственно. У них были свой собственный громкоговоритель и микрофон, которые я тоже мог использовать, чтобы громко петь лучшие песни. Их папы хорошо зарабатывали, и поэтому на них низошло благословение в виде всего этого превосходного оборудования. Но к несчастью благословение в виде чувства ритма на Колина не снизошло — серьёзный недостаток, для того, кто хочет играть на барабанах. Наши занятия-сессии по средам, в классной комнате школы очень расстраивали меня. Колин свёл на нет все наши попытки хоть как-то выглядеть прилично.
Я был бы рад помочь ему, показав, как играть отдельные части, т. к. у меня уже было представление об игре музыкантов, которую я видел по телевизору. Но Колин изо всех сил старался научиться этому самостоятельно, поэтому получалось так, что это не он, а я его ужасно расстраивал. Я подумал, что лучше не лезть к нему со своими советами.
Будучи очень симпатичным парнем, он был к тому же боксёром-любителем, и мне совсем не хотелось подставлять ему свой нос, которому итак доставалось.
В конечно счёте я и Джефф расстались и сформировали свои группы.
Ещё будучи подростком, живя с родителями, я мечтал стать настоящим профессионалом. Вместе с Джеффом мне приходилось выступать во многих группах, лучшей из которых была «Gas Company», в ней выступал певец из Бирмы по имени Тош. Пару лет мы играли в области, пока группа не распалась, а участники не разбрелись в надежде обрести собственный успех.
Когда мне позвонил Тони Торп, гитарист одной группы, с приглашением прийти на прослушивание для получения профессиональной работы в клубе «Кромвеллиан», мне удалось захватить и Джеффа. Всё, что нам предстояло — это пройти прослушивание, что мы и сделали днём позже.
Тони попросил разрешения настроить и оставить оборудование прямо в клубе, так как нам предстояло выступление уже через два дня. Ничего себе! Наша первая достойно оплачиваемая работа! Место в «Кромвеллиан».
Щеголяя вдоль по улицам Южного Кенсингтона, постепенно расставаясь со своей наивностью, я в надежде начинал следить за каждым прохожим, кто мог отдать хоть какую-то дань моему успеху, достижениям, совершеннолетию. Я всегда улыбался. Когда я позвонил из телефонной будки Шерил, моей подруге, сказать, что буду играть в пабе, она ответила, что, должно быть, это самый счастливый день моей жизни, и предложила мне встретиться на Эли Стрит, чтобы отпраздновать это событие.
Шерил, стала моей подругой ещё, когда мне было 18 лет. Мы встретились в «Розе и кубке». Тогда я играл в ливерпульской группе «Mad Hatters» и частенько наведывался в тот паб, посмотреть на местных героев из группы Disturbance, друзей группы Small Faces[8]. Tерри Кинг, ведущий вокалист, мог петь также громко как Стиви Мэрриот и Крис Фарлоу[9]. Вот я и попросил их позволить мне сыграть на моей гармонике и спеть Early One Morning, песню Санни Боя Уильямсона[10]. Мне всегда нравился соул и блюз. Они любезно позволили мне подняться к ним, и я громко запел в этом задымлённом пабе: «Однажды, ранним утром, шёл я в школу...» Тогда ещё незнакомая мне Шерил тоже была там. Впервые увидев меня, она сказала своим подружкам: «Так, его не трогать. Он — мой». Я почувствовал истинный вкус, чтобы петь с этой группой, и всякий раз, когда мне предоставлялась очередная возможность, я присоединялся к ним. Я думал, что у меня, получается, взаимодействовать с публикой. Но мне, однако, было неизвестно, что у меня появилось прозвище «Пальто». Только спустя несколько лет после нашего знакомства Шерил призналась мне, что одной из причин, по которой я ей понравился, была возможность посмеяться над моей одеждой, точнее над пальто...
Своё первое пальто я купил в одном торговом центре и с гордостью надевал его каждый раз, когда посещал паб. Я невинно полагал, что выгляжу в нём превосходно. Однако я стал легковерной жертвой умелого торговца, который заверил меня, что через несколько недель такие длинные пальто как раз войдут в моду. Я самодовольно подумал: а что такого, если я буду законодателем моды. Вот он и продал мне это смешное и старое пальто. На наше первое свидание с Шерил я беспечно одел его. Когда шикарная мило улыбающаяся брюнетка вышла из поезда, её глаза остановились на моём пальто и первое, что она мне сказала:
Книга повествует о «мастерах пушечного дела», которые вместе с прославленным конструктором В. Г. Грабиным сломали вековые устои артиллерийского производства и в сложнейших условиях Великой Отечественной войны наладили массовый выпуск первоклассных полевых, танковых и противотанковых орудий. Автор летописи более 45 лет работал и дружил с генералом В. Г. Грабиным, был свидетелем его творческих поисков, участвовал в создании оружия Победы на оборонных заводах города Горького и в Центральном артиллерийском КБ подмосковного Калининграда (ныне город Королев). Книга рассчитана на массового читателя. Издательство «Патриот», а также дети и внуки автора книги А. П. Худякова выражают глубокую признательность за активное участие и финансовую помощь в издании книги главе города Королева А. Ф. Морозенко, городскому комитету по культуре, генеральному директору ОАО «Газком» Н. Н. Севастьянову, президенту фонда социальной защиты «Королевские ветераны» А. В. Богданову и генеральному директору ГНПЦ «Звезда-Стрела» С. П. Яковлеву. © А. П. Худяков, 1999 © А. А. Митрофанов (переплет), 1999 © Издательство Патриот, 1999.
Скрижали Завета сообщают о многом. Не сообщают о том, что Исайя Берлин в Фонтанном дому имел беседу с Анной Андреевной. Также не сообщают: Сэлинджер был аутистом. Нам бы так – «прочь этот мир». И башмаком о трибуну Никита Сергеевич стукал не напрасно – ведь душа болит. Вот и дошли до главного – болит душа. Болеет, следовательно, вырастает душа. Не сказать метастазами, но через Еврейское слово, сказанное Найманом, питерским евреем, московским выкрестом, космополитом, чем не Скрижали этого времени. Иных не написано.
"Тихо и мирно протекала послевоенная жизнь в далеком от столичных и промышленных центров провинциальном городке. Бийску в 1953-м исполнилось 244 года и будущее его, казалось, предопределено второстепенной ролью подобных ему сибирских поселений. Но именно этот год, известный в истории как год смерти великого вождя, стал для города переломным в его судьбе. 13 июня 1953 года ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли решение о создании в системе министерства строительства металлургических и химических предприятий строительно-монтажного треста № 122 и возложили на него строительство предприятий военно-промышленного комплекса.
В период войны в создавшихся условиях всеобщей разрухи шла каждодневная борьба хрупких женщин за жизнь детей — будущего страны. В книге приведены воспоминания матери трех малолетних детей, сумевшей вывести их из подверженного бомбардировкам города Фролово в тыл и через многие трудности довести до послевоенного благополучного времени. Пусть рассказ об этих подлинных событиях будет своего рода данью памяти об аналогичном неимоверно тяжком труде множества безвестных матерей.
Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.