Никогда не было тебя, Цыгания! - [5]

— Дуй коню под хвост, а не то к вечеру нас обоих посадят на колья! Дуй, дуй сильнее, если тебе жизнь, дорога!

Но все было напрасно. Бедный цыган впал в отчаяние:

— Хай, Девла, Девла, — молился он, — могучий владыка! Взгляни на своего бедного сына! Виноват я, грешен: мне и твоего богатства показалось бы мало! Клянусь, в жизни больше не возьмусь за такое дело, только пришли скорее домой сына пророка.

В ту самую минуту появился наш господь Иисус. Он направил свой взор на коней, и кони тотчас живо вскочили на ноги.

— Как это ты умудряешься делать? Даже не дул на коней! А меня обманул, сказал, что весь секрет в этом. Может, надо все-таки подуть? А то как бы кони не свалились в пути!

— Об этом не тревожьтесь! — говорит наш господь цыгану. — Душа к ним возвращается не потому, что я на них дую, и не в секретах тут дело. Если мой небесный всевышний отец захочет, то даже этот кусок шлака превратится в золото в моих руках.

— Ну, уж это ты врешь, а дел те марел три годи[17], если тебе удалось воскресить пару дохлых кляч, это еще не значит, что ты сумеешь из шлака золото сделать!

Едва успел произнести он эти слова, как кусок шлака дивно засиял в руках Иисуса Христа. Но господь швырнул его в груду шлака, и там он сразу погас. — Мало в тебе веры, цыган, — сказал наш господь Иисус на прощание, — за это ты вечно будешь копаться в шлаке. — С этими словами он ушел со двора, и бедный кузнец никогда больше его не видел.

•

Напечатал ли тот барин в газете эту сказку, нет ли — не знаю, но по ней вы можете судить, что ремесло наше действительно древнее. А вот эта моя сказка еще интереснее, потому что рассказывает она про то, что всякий видит собственными глазами.

Почему Господь наш Иисус пригвожден к кресту тремя гвоздями,

хотя в те времена пригвождали обычно четырьмя гвоздями? Дело было так. Задумали умники распять нашего господа на кресте. Заказали плотникам крест и послали трех солдат за гвоздями. Дали им восемьдесят крайцаров — гвозди нужны были крепкие, чтобы выдержали Иисуса.

В полдень отправились трое солдат с копьями к кузнецу, им было приказано ждать, пока не сделает кузнец гвозди, — гвозди-то нужны были к утру. Шли они, шли по дорожке, да ведь деньги в кармане спокойно не лежат, к тому же жара стояла нестерпимая, вот и решили солдаты завернуть в корчму, выпить стаканчик вина. Ну, а там уж, как водится, опрокинули еще по стаканчику, да еще, так и пропили половину денег. Уж вечер близится, а гвоздей у солдат, понятно, нет.

Хорошо еще, что солдаты вовремя опомнились, они были ребята бравые — ума не пропивали. Ушли они из корчмы и отправились искать гвоздаря. Вскоре нашли кузнеца-араба, зашли к нему в кузницу и говорят:

— Послушай-ка, араб! Нужно нам четыре крепких гвоздя, чтобы в крест вбить, сделай их нам, да поскорее. Завтра распинать будем Иисуса Христа за то, что хотел он над всем миром царить.

В ответ на такие речи схватил араб ведро с водой, загасил горн и отвечает:

— Чушь вы несете! Слыхал я про Иисуса Христа, хороший это человек. Если вы его распять хотите, я вам в этом деле не помощник.

— Хорошенько подумай, араб! Мы с тобой по-хорошему говорим. Не послушаешь нас, попробуешь вот этого. — И они стукнули копьями оземь.

Но араб не соглашался — нет и нет.

— Ну так получай, — сказали солдаты, закололи его копьями и пошли дальше. Но найти другого гвоздаря было делом нелегким. Дважды обошли они город, наконец услыхали удары молота.

В одном из дворов работал у наковальни еврей. Солдаты вошли к нему и говорят:

— Послушай, еврей! Нужно нам четыре крепких гвоздя, чтобы в крест вбить. Сделай, мы подождем. — На этот раз они сообразили и ничего не сказали про Христа.

Еврей приступил к делу. Отрезал он четыре ровных брусочка, взял меха и раздул огонь.

Как только сунул он первый брусок в раскаленные угли, высоко вспыхнуло пламя и из него послышался голос араба:

— Не делай, этого, еврей, не делай, этими гвоздями хотят прибить тело самого великого пророка! Гвозди нужны, чтобы распять его на кресте!

Услыхал еврей эти слова, задрожал всем телом и бросил молот. Говорит он солдатам:

— Нет, не буду я ковать вам гвозди! Даже если меня самого пригвоздят! Видел я Иисуса в прошлое воскресенье, он приезжал сюда верхом на осле.

Наотрез отказался еврей, и его тоже проткнули копьями.

Настал вечер. Солдаты приуныли: как быть? Вернуться с пустыми руками нельзя, тем более что половины денег у них уже не было. А кто станет ковать гвозди ночью?

Так плелись они, повесив головы, то и дело спотыкаясь и останавливаясь. Вдруг в конце длинной дороги заметили они в кромешной тьме маленький подслеповатый огонек. Пошли солдаты на огонек, приблизились и увидели, что это светится кучка древесного угля. Возле нее на краю канавы сидел цыган. В руках у цыгана были клещи, он придерживал ими гвоздь, а жена его, как водилось в старину, била кувалдой по наковальне.

— Дел о Дел лачи рат[18], — почтительно поднял шляпу кузнец.

— Здорово, цыган. Сделай-ка нам еще три гвоздя, — и этот тоже отдай нам. Получишь, договоримся сразу, ровно сорок крайцаров, и ни на грош больше.

А надо сказать, что сорок крайцаров по тем временам были большие деньги, тем более для цыгана! Не пришлось его дважды просить. Начал он ковать и уже отточил острие второго гвоздя, как вдруг из пламени заговорили души араба и еврея: