Никаких обещаний - [37]

— Что? — он выпрямился и привлек ее к себе, нежно обняв. — Что случалось, Эшли? Чего ты боишься?

— Ничего не случалось, — призналась она, избегая его взгляда. — Я хочу сказать, что мужчины, видимо, бывали удовлетворены, а я…

Эшли не закончила, но Эрик все понял.

— Но ты… ты не была удовлетворена? — он заставил ее взглянуть на него. — Скажи мне, Эшли-сан, разве я похож на других?

— Нет, — сказала Эшли.

Ничто в Эрике, начиная с простого поцелуя, не напоминало ей других мужчин, которых она когда-либо встречала.

— Когда я прикасаюсь, тебе приятно?

— Да.

Приятно. Чудесно. Восхитительно. Словами невозможно описать те ощущения, которые он пробуждает в ней, — ощущения необыкновенного тепла и счастья.

— И насколько это приятно? — его руки скользнули по ее спине к бедрам, проникая под тонкий нейлон трусиков.

Она не смогла сделать выдох.

— Очень… очень приятно.

— Тогда доверься мне. Отбрось сомнения и попросту позволь нашим телам и душам отыскать счастье.

Он прижал ее к себе, возбуждая медленным, ровным движением своих бедер, и то, что было приятным, превратилось в страстное и безумное наслаждение.

Эрик доводил Эшли до лихорадочного желания, ее кожа пылала, влажное тепло наполняло лоно, дышать становилось все труднее, говорить практически невозможно.

— Эрик, прекрати, — застонала она.

— Потому что тебе неприятно?

— Потому что мне слишком приятно!

Он громко усмехнулся и сорвал со своей постели толстое пуховое покрывало, после чего положил Эшли на простыни. Одним почти неуловимым движением Эрик снял с нее трусики, за ними последовали его плавки, и какое-то мгновение он стоял у кровати, обнаженный, счастливый, гордый, глядя на нее с таким же восхищением, с каким она смотрела на него. Затем Эрик склонился над Эшли, разведя ей ноги своими коленями, прежде чем начать покрывать ее тело бесчисленными легкими поцелуями.

Он лизал, покусывал, сосал, втягивал ее соски один за другим в рот, и пока его рот дразнил ее, руки возбуждали, пальцы странствовали по всему телу, массируя, лаская, волнуя.

У нее заняло значительно больше времени найти в себе смелость прикоснуться к нему, даже просто к плечам, к спине, и всякий раз, как ее руки полуинстинктивно достигали его бедер, они, словно почувствовав, что совершают нечто запретное, быстро возвращались назад, и все это длилось до тех пор, пока по его взывающему стону Эшли не поняла, что он желает большего.

Когда она провела рукой у него между ног, он внезапно напрягся, словно ожидая ни с чем не сравнимого наслаждения. Его напряжение передалось ей. И сразу же резким движением Эшли убрала руку, но Эрик в то же мгновение схватил ее запястье и вернул руку.

— Ну… пожалуйста, — умоляюще прошептал он.

Она исполняла его желания, и он возбуждал ее все больше и больше. Каждое новое прикосновение вызывало у нее все более сильные приливы страсти. Эшли стонала и корчилась в муках восторга, и, ощутив, что она находится на пределе возможного, Эрик отошел от нее, протянув руку в ящик ночного столика.

Он копался несколько секунд, вскрывая упаковку, и Эшли с радостью поняла: Эрик тоже не очень-то большой специалист по части презервативов. Она наблюдала, как постепенно и осторожно он склоняется над ней. Эшли закрыла глаза в ожидании размеренного ритма движений и хриплых стонов, которые неизбежно, по ее убеждению, должны были последовать.

Но вместо всего этого она с удивлением услышала, как он щелкнул языком, потом она ощутила касание его языка вокруг своего пупка и в нем самом, затем язык продолжил путешествие вниз по животу и нежной коже ее бедер. Эшли затаила дыхание в ожидании, когда дразнящий язычок поднимется чуть выше — и тогда, шумно выдохнув, она открыла глаза и уставилась на его склоненную голову.

— Эрик, — простонала она, протянув руку, чтобы остановить его.

Ее пальцы запутались в волосах, и она сжимала их все сильнее по мере того, как росло наслаждение, сметавшее остатки смущения. Эшли продолжала держать его волосы, как последнее, что связывало ее с реальностью в те мгновения, когда он уносил ее за пределы самых прекрасных снов, на край бреда, на грань божественного экстаза.

И пока она парила среди чистого восторга, Эрик быстро продвинул свое тело поверх ее тела, и его поцелуи снова достигли ее губ, коленями он еще шире раздвинул ей ноги и вошел в нее, не грубым пронзающим движением, но медленно и постепенно, доставляя удовольствие, а не причиняя боль.

И только когда она приняла его, он начал мерные движения, и каждое из них раскрывало для нее какой-то новый оттенок неведомых ранее наслаждений, и, наконец, Эшли окончательно поняла, что человек, вошедший в нее, ничем не походит на тех, других, мужчин. Эрик не просто получал удовлетворение, используя ее, он давал ей новую, незнакомую прежде полноту чувств.

Эшли издала крик невероятного счастья, когда ощутила, что подошла к самой грани, ее тело содрогнулось, и она осознала, что жизнь у нее никогда не будет такой, как прежде. И когда темп его движений увеличился, некая высшая сила вновь унесла ее в обитель неописуемых восторгов за пределы того, что казалось возможным, и в какой-то момент ей почудилось, что она умирает.