Ника - [24]

— Она хорошая рыбачка! — возражает Бомба. — Наравне с мужиками в любую непогодь на лову, зимой подледным ловом занимается.

— Это верно. — Даша облизывает сочные масленые губы и, словно боясь, что у нее перехватят разговор, торопливо продолжает. — Она и завербовалась-то рыбачкой на Дальний Восток.

— Да-а-альный Восток! — задумчиво тянет кто-то как бы про себя.

— Страшно подумать, какая даль, — подтверждает Бомба.

— Велика наша страна! — вздыхает Анна Семеновна. — Ох, велика!

— И везде люди нужны.

— Городов-то сколько понастроено, заводов! Страсть! — Даша закидывает за голову руки и мечтательно смотрит куда-то в видимое ей одной. — И везде люди живут лучше нас.

— Люди везде разно живут, — спокойно произносит Анна Семеновна. Она разрумянилась, разомлела от чая, темный пушок над верхней губой повлажнел, обозначился четче. — И у нас в селе разно живут: одни лучше, другие хуже.

— Это ты о достатке говоришь. — Даша прогнула спину, зевнула, положила руки на стол и сразу вся обмякла. — А я говорю про всю жизнь, а не про один достаток.

— Да и достаток в городе больше, — враз сказали две-три женщины. — Там заработок надежный, а у нас как получится.

— Правда, бабы! — Даша опять завладела общим вниманием. — На заводе рабочему дают помещение, станок, инструмент, матерьял. Все условия. Знай только работай. Нет матерьяла, с рабочего не спросишь. А в деревне? Есть у нас земля, машины, семена. Это верно. Вспахали землю, обсеменили. А дождя вовремя не было, или градобитье случилось. И все пропало. Потому что у нас всех условий для работы нет. А дай воду, поливальные машины, все другое, тогда с нас, как с рабочих, спросить можно.

— Это, Даша, политика! — замечает Бомба. — С кого, значит, что требовать.

— Какая политика! Это — жизнь. Политикой вон Анна занимается, она партийная. А я говорю про наши дела. Интересу к делу у нас потому и мало. Лиши нас своей скотины да земельного участка. А?.. — Даша обвела всех колючим взглядом. — Пропадем тогда, кормимся-то не с колхоза, живем-то со своего хозяйства.

Даша умолкает, и все молчат, думают, потягиваются, позевывают.

На топчане, у края стола сидит Ника. Давно выпив чай, она нервно вертит пустую кружку и мысленно соглашается с рассуждениями Даши. «Фенька смелая: вон куда махнула!.. Доработаю неделю, а там стану готовиться в институт. Потом еще поработаю, на справку минимум трудодней наскребу… Фенька-то!.. Молодец!.. Завербованным паспорт выдают… сперва, говорят, на три месяца, потом на полгода, а там на год и на пять…» И ей представилось, как она нанялась на три года куда-то в сибирскую тайгу, в глушь…» Трудно там жить, тяжело работать… но три года — не век. Зато потом у тебя паспорт в кармане и выбирай по своему вкусу, где тебе жить. Э-эх!..»

Мечтания Ники перебил голос Анны Семеновны, неуверенно спорившей с Дашей:

— Не хуже тебя люди в деревне живут, умные, образованные, живут и не ноют.

Даша встрепенулась, заерзала на скамейке, замахала руками.

— Образованные!.. Так они на это учились, агрономы, ветеринары, врачи… Образование — их богатство. Вот ты курсы зоотехников прошла, ну и тебе сам бог велел работать на ферме.

— Не только специалисты в деревне живут, — возразила Анна Семеновна.

— А кто еще? Кому податься некуда. Скажешь, механизаторы? Так они специалисты, хорошо зарабатывают. А вот мы, бабы, девки. Кто три класса прошел, кто семь, а то и десять. А цена нам всем одна: трудодень — тень на плетень.

— Тебе-то нечего жаловаться, — заметила Анна Семеновна.

— Я не о себе, я обо всех болею, — Даша кинула взгляд на завфермой. — Разговор вообще… о жизни.

— Какая болельщица! — Анна Семеновна усмехнулась, покачала головой.

— Про меня разговору быть не может, — распаляясь, продолжала Даша. — Могу куда хошь уехать.

— Кто тебя пустит! — воскликнула Бомба. — Хотела я на завод в городе поступить, паспорт требуют. Кинулась в милицию за паспортом, а там говорят, давай справку из колхоза, что отпускают. Колхоз справку не дал. А без паспорту — ни шагу.

— Мне дадут, — уверенно сказала Даша.

— Держи карман шире! — Бомба сверкнула на Дашу злыми глазами. — Будет хвалиться-то!..

— А что? И похвалюсь. Василий военную службу через полгода кончает, а их уже уговаривают на стройки поехать, на заводы, в большие города. Нехватка рабочего класса. Поняла? Решим уехать — и все, никто не удержит.

— Конечно, человек не может не думать о себе, — отвечает Анна Семеновна. — Но представь себе… В один день все вздумали бросить работу на заводах, в колхозах, в учреждениях. Ведь Вавилон получится.

— Все не бросят, — уверенно возражает Даша. — Человеку пить-есть надо, вот он и работает.

— Не только из-за этого. Люди свою ответственность за судьбу страны понимают.

— Анна! Ты все на это самое… на лекцию поворачиваешь, а в душе-то ведь признаешь, что время наше трудное и приходится выкручиваться.

— Время трудное, правду говоришь, — с прежним спокойствием соглашается Анна Семеновна. — А почему?

— Черт его знает почему.

— Задачи трудные страна решает, потому и жизнь трудная.

— Ну-у, понесло в политику, — лениво потянула Бомба, повертываясь спиной к заведующей.