Нигилэстет - [7]
И все, что мне оставалось делать, – это смотреть, слушать, следить и вдыхать воздух, такой чистый, и черный асфальт блестел и казался таким скользким. Я спросил себя, почему они мне так чужды. В чем их отличие от меня? В том, как они выглядят? Но они все выглядели точно так же. Не было никакого отличия, только лица разные. И все-таки отличие было, и состояло оно в том, что все эти люди держались вместе. В том, как они говорили, полностью поглощенные разговором. Я никогда так не разговаривал. Они выпрыгивали из себя и приземлялись на другом берегу. Я никогда не совершал такой прыжок. Никогда не приземлялся на другом берегу. Допив водку с тоником, я подозвал молодого официанта. У него был вид наивной невинности в сочетании с ненасытным голодом. Из предыдущего разговора с ним я узнал, что он актер. Приехал из маленького городка в большой город, чтобы добиться успеха. Он с нетерпением ожидает того дня, когда получит пособие по безработице и сможет все свободное время ходить на прослушивания. Сейчас, сам не зная почему, я сказал ему, что я продюсер и он как раз подходит на роль в пьесе, которую я в настоящее время готовлю для постановки на Бродвее. Глаза у него широко открылись. Это обаяние юности, эта радость, эта улыбка, о, что за улыбка, он мог бы покорить любого этой улыбкой – или так ему казалось. Напустив на себя важный вид, я продолжал: «Лучше вас никого не найти. Стоило мне взглянуть на вас и услышать ваш голос, я понял, что вы как раз то, что мне нужно. Подумать только – встретить вас здесь. Какая удача! Должно быть, это судьба. Теперь дайте мне подумать. Сегодня пятница. Я уеду из города на уикенд. Позвоните мне в понедельник утром. Вот, возьмите мою визитку. Ох, забыл ее. У вас есть на чем записать? Так, не забудьте… в понедельник, ровно в девять ноль-ноль. В любом случае, как, вы сказали, нас зовут?»
Когда я пришел в офис в понедельник утром, телефон уже звонил. Это он. Без обиняков я сказал ему, что это, должно быть, ошибка, что он набрал неверный номер, что это Центр социального обеспечения, а не офис театрального продюсера. Чувствуя, что он собирается положить трубку, я схавал:
– Не спешите туда. Насколько я знаю, актеры нуждаются в социальной помощи больше, чем в прослушивании. Они всегда плохо устраиваются. Особенно если не получают пособия по безработице.
И снова:
– Нет, я уже вам сказал. Это центр социального обеспечения.
Он позвонил еще четыре раза. Каждый раз в его голосе было чуть больше разочарования… Кроме последнего звонка. Сняв трубку, я услышал только продолжительное молчание, за которым последовал щелчок.
Я ПОНЯЛ, ЧТО НАШЕЛ СВОЙ ПУТЬ!!!
Месяц спустя, случайно встретившись с ним снова – на этот раз он работал официантом в другом ресторане, – я спросил у него:
– Что случилось? Почему вы не позвонили?… Вы звонили? Нужно было правильно записать номер телефона. Какая жалость. Мы вчера закончили подбор актеров. Но… вы действительно идеально подходили на роль.
В то утро, пройдя несколько кварталов по направлению к остановке автобуса, я заметил пожилую пару. Они улыбались, глядя на меня. Посмотрев вниз, я заметил, что у меня не застегнута ширинка. Интересно, почему тот старик хотя бы не остановил меня, чтобы сказать об этом. Моя мгновенная злость на пассажиров, столпившихся на передней площадке автобуса и не дававших пройти, испарилась, когда я понял, что у меня не было ни капли смущения.
Настало время для размышления, чтобы отозвать войска назад и произвести разведку. Первые впечатления важны, но не во всем. Как правило, они обманчивы. Мы полагаемся на них, не понимая их как следует. Но меня это не касается. Я никогда не поддавался первым впечатлениям. Кроме того, я не моралист. Нельзя мгновенно принимать решения – это неправильно. Я не шарлатан, продающий завернутую в термопластиковую пленку панацею для мира. У меня нет легких ответов. Поспешные заключения не в моем репертуаре. Многие медики потеряли бы своих пациентов, если бы ставили преждевременные диагнозы. Но только не я. Я никогда не теряю пациентов, стоит им попасть в поле моего зрения. Их слишком мало, и попадают они ко мне через большие промежутки времени, так что я не могу позволить себе вести дело так отвратительно. Это было бы безнравственно. Если на то пошло, мои исследования основательны, моя лаборатория безупречна. Возможно, я все-таки моралист.
Вот что я решил: пошлю-ка я миссис Ривера письмо на бланке с извещением, что мы ставим Бродски на обслуживание. Она получит его завтра или самое позднее в среду. А пока я не буду ей звонить и не пойду к ней с визитом.
Без всякого бахвальства утверждаю, что я абсолютный гений о-ж-и-д-а-н-и-я.
В воскресенье я сидел в кофейне в районе Линкольн центра и завтракал. Оладьи с маслом и сиропом и большая порция фруктового салата вдобавок Четверo чернокожих сидели за столом слева. Официантка сказала что-то по поводу веса одного из них. предположив на основе заказа, что он на диете. Очевидно, официантку удивило, что он так мало заказал. Этот человек и трое его друзей – еще один мужчина и две женщины – громко рассмеялись. Одна из женщин спросила у официантки, как ее зовут.
В сборник вошли два произведения современного американского писателя Ричарда Калича – самый первый его роман «Нигилэстет», появление которого в 1987 году произвело эффект разорвавшейся бомбы, и написанный в 2002 году роман «Чарли П», свидетельствующие о виртуозной манере и глубоком психологизме их автора.Великолепный гротеск на грани абсурда и тонкий психологизм поразительным образом сочетаются в произведениях Ричарда Калича, превращая их в далеко не легкое, но очень увлекательное чтение.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.