Нидерландская революция - [13]

Не было никаких шансов, что предложения эти будут приняты. Предстоящий разрыв Восельского перемирия вызвал в Нидерландах скорее недовольство, чем страх. Они отлично знали, что Франция была озлоблена не против них, а против Испании, и им казалось недопустимым нести «основное бремя» войны, которая их не касалась. То, чего не решались сказать при Карле V, теперь заявляли во всеуслышание. Жалобы становились тем настойчивее и смелее, что генеральные штаты чувствовали поддержку государственного совета и нового генерального штатгальтера, которые действительно были заодно с генеральными штатами и дошли до того, что заявили королю, что «нелепо» на одну из стран его величества обрушивать бремя войны и налогов, в то время как другая ничего этого не чувствовала бы[16]. В ноябре они решили по общему уговору подать в отставку, если Испания не возьмет на себя доли военных расходов[17]. При этих условиях нечего было рассчитывать сговориться с генеральными штатами. Они единодушно отвергли требования, государя. Их старое недоверие к косвенным налогам, которые так легко превратить в постоянные налоги, еще более усилило их сопротивление. От них можно было добиться только одобрения субсидий со стороны каждой провинции в отдельности, и, за отсутствием лучшего, Филипп вынужден был согласиться на это[18].

Военная кампания, начавшаяся в первых числах января 1557 г. на границах Артуа, приняла оборот, весьма неблагоприятный для Франции. Несмотря на все разговоры, Филипп все же распорядился о присылке из Испании значительных денежных сумм. Он добился кроме того помощи со стороны Англии, которая 7 июня объявила войну Генриху II. Огромная армия, командование которой принял 15 июля Филибер Савойский, насчитывала до 56 тыс. человек. В ней находились бок о бок испанские терции («tercios»), английские полки, немецкие и валлонские наемники, нидерландские милицейские отряды под предводительством знатнейших вельмож страны — принца Оранского, графа Эгмонта, барона Берлемона, герцога Арсхота и т. д. После флангового движения на Шампань армия неожиданно повернула на Сен-Кантен, слабо защищенный старыми стенами и располагавший недостаточным гарнизоном. Колиньи все же удалось войти в крепость с некоторыми подкреплениями, и на помощь ему тотчас же двинулся коннетабль Монморанси. Но он неправильно рассчитал свои действия, и 10 августа его войска, атакованные с тыла обходным движением герцога Савойского, в полном беспорядке бросились в бегство и были разбиты наголову неприятельской конницей. Только небольшие крепости преграждали теперь дорогу на Париж. После Сен-Кантена был взят и предан огню Нуайон, затем армия достигла уже Шони, так что население Парижа, опасаясь осады, начало прятать свое имущество или покидало город. Но тут неожиданно пришлось остановиться, так как нехватило денег и за отсутствием их нельзя было ни продвигаться дальше вперед, ни нанести удар вновь организованной французской армии, двинувшейся на защиту столицы. В ноябре Филибер распустил армию, большую часть которой направил в Люксембург, так как в других нидерландских провинциях свирепствовала чума; король тем временем лихорадочно занялся восстановлением своих финансов[19].

Финансовое положение еще никогда не было таким критическим. С июня Испания вынуждена была признать свое банкротство. Ранее она гарантировала свои долги коронными землями, но теперь отказалась от этих обязательств и заменила их государственной 5-процентной рентой[20]. В таком бедственном положении обращение к генеральным штатам становилось неизбежным. Они были созваны в Валансьене (август 1557 г.), откуда они вскоре перебрались в Брюссель. Здесь они заседали, за исключением нескольких кратковременных перерывов, вплоть до мая 1558 г. В обращении о созыве их не скрывалось, в каком отчаянном положении было правительство. Открыто заявлялось о том, что государственная казна пуста, что невозможно платить жалованье войскам и что вскоре придется приостановить выплату жалованья судебным чиновникам. Правительство умоляло провинции найти выход. Оно предлагало им в целях ускорения решения предоставить их делегатам право решать за них и сговориться непосредственно с королевскими уполномоченными[21].

Это обращение дало провинциям преимущество перед королем, и они не преминули им воспользоваться. Прежде всего они отказались предоставить неограниченные полномочия своим представителям. Затем, едва успев собраться, представители потребовали отчета о состоянии финансов. Оно было действительно ужасно. Государственные имущества, приносившие в 1551 г. 327 960 ливров дохода, теперь давали ежегодный дефицит в 18 857 ливров. Кроме того было взято в долг под проценты 5 270 380 ливров, а весь долг составлял сумму в 9 380 550 ливров. Было ясно, что король в отчаянном положении. Его представитель в генеральных штатах Антуан Лален, граф Гогстратен, видел единственный выход в возврате к косвенным налогам, что тщетно испрашивали в 1556 г., или в банкротстве, которое снижало бы до 5 %, уплачиваемые государственным кредиторам суммы.

Несмотря на свое финансовое истощение, провинции не отказались однако взять на себя новые жертвы. Но, чувствуя себя хозяевами положения, они, возглавляемые провинцией Брабантом, решили продиктовать свои условия