Ницше - [206]

Трагическое искусство должно быть ровней жизни: если жизнь — иррациональная и бессознательная творческая мощь, то искусство — стихия жизнеизлияния, подчиненная только свободе воли художника.

В «Рождении трагедии» еще нет «переоценки ценностей» или прямо названного имморализма, но есть творец мира — великий художник, цель которого — красота. Зло вторично по отношению к красоте, оно оправдано, если служит ей, ее полноте, жизни.

Искусство выражает глубинные бессознательные влечения естественной природы человека (предвосхищение эстетики Фрейда). На страницах книг Ницше незримо присутствуют многие психоаналитические феномены — либидо, садизм и мазохизм, воля к власти, деструктивные начала человека. Искусство представляет собой выражение в художественном творчестве глубоко скрытых бессознательных влечений, с одной стороны, и воли к могуществу, с другой. Характеризуя эту вторую функцию художественного творчества, Ницше пишет, что, находясь в эйфорическом состоянии, художник «изменяет вещи до тех пор, пока они не начнут отражать его мощь, — пока они не станут рефлексами его совершенства. Эта потребность превращать в совершенное есть — искусство». «В искусстве человек наслаждается собою как совершенством».

Путь Ницше, полагал Готфрид Бенн, это «отказ от субстанции во имя экспрессии». Мне кажется, Ницше всю жизнь пытался оживить субстанцию, вдохнуть жизнь в материю. Да и саму жизнь постоянно превращал в спектакль, в искусство.

У меня нет сомнений в том, что Одинокий скиталец ставил красоту выше любви, искусство — выше страсти. Собственно, это даже не мнение, а признание самого Ницше:

Я был влюблен в искусство с истинной страстью и в конце концов во всем существующем не видел ничего, кроме искусства — в те годы, когда обыкновенно иные страсти волнуют душу человека.

Живое слово

Как я люблю живое слово!

Оно, как мир, старо и ново,

Оно встречает нас кивком,

Оно пронзает нас клинком

И, даже оступаясь в грязь,

Нас веселит, развеселясь, —

Лишь становясь еще живей

В самой неловкости своей.

Оно, как человек, страдает,

Когда порой больным бывает,

Оно, испытывая страх,

Трепещет стоном на устах,

Когда слова мы губим сами,

Их подменяя словесами.

А мы их словоблудьем душим,

Мы мрак несем их светлым душам,

Забыв, что слово без души —

Лишь звук пустой в глухой тиши.

Когда грустим мы молчаливо —

Слова не слышимы, но живы,

А если ложь слетает с губ,

То фраза — склеп и слово — труп!

Искусство не призвано «отражать» жизнь потому, что его задача не в поиске холодных и бесстрастных истин, а в творении ценностей. Этим искусство отличается от науки, рационального познания. Искусство — «метафизическое дополнение действительности, поставленное рядом с нею для победы над нею». Не отражение, а превозможение…

Художник-реалист

Природе верен? Как это понять?

Посмел бы ты природе изменять?

Природа проявляется во всем,

А если ты рисуешь все кругом,

То просто не умеешь рисовать!

Соответствие искусства жизни не предполагает зеркальности: художник, творец — высшая жизнь, следовательно, ему свойственны сгущение красок, утрирование, крайнее напряжение аффекта, «в высшей степени заинтересованная перекройка вещей». В конце концов, страсть наглядней и достоверней истины: право художника — творить жизнь из себя, деформировать, доводить до гротеска, мифологизировать, обогащать жизнь символом и метафорой, не усмирять стихию…

В искусстве реализм — иллюзия. Вы выражаете то, что возбуждает ваш энтузиазм, что вас обольщает в вещах, но эти ощущения вызваны не самими вещами. Вы только не знаете причин этих ощущений. Всякое уважающее себя искусство считало себя реалистическим.

Эстетика — не сводка предписаний, не правила для руководства художником (нужны ли ему «грамматические предрассудки»?), эстетика — право на свободу, полистилистика, плюральность мифа. Ибо «без мифа культура теряет свой творческий характер природной силы». Следовательно, эстетика — это еще и освобождение природных сил.

Художник не переносит реального, его творчество — создание новых миров. Художник — человек, переделывающий мир по своему образу и подобию, сообщающий миру то, что ему не хватает. Символизация, стилизация, полет фантазии — способы углубления смысла жизни.

Истина не в мире, истина в произведении. Вклад Ницше в эстетику — декларация ее императивности: искусство — главное средство подъема жизненной силы, разновидность воли к могуществу. Оно идет от художника, стимулируя жизнь. Поэтому обладает большей ценностью, чем истина.

Реальный взгляд на действительность, не пробудил бы ничего, кроме отвращения, и был бы равносилен самоубийству. Но, к счастью, наша честность сдерживается противоборствующей силой, избавляющей нас от такой участи: эта сила — искусство как добровольная тяга к иллюзии.

Красота — не качество вещей, но то, что привносится в вещи нами. Красота — результат нашего эстетического созерцания, нашего художественного творчества. Красота — это ложь искусства, делающая выносимой жизнь.

Искусство тем и отличается от науки, что субъективно, пристрастно. В науке действительность предстает пред нами без прикрас, во всей своей наготе. Наука развеивает иллюзии и самообольщения. Научное понимание мира жестоко и бесчеловечно. Искусство, в этом отношении, противовес науки. Оно дает нам силу отвлекаться от суровой правды жизни, видеть существование в известной перспективе, в художественном отдалении, а издали жизнь кажется прекрасной: «Вся скорбь нашего бытия обращается в эстетический феномен; мы можем смеяться, плакать и радоваться».