Ничто не ново — только мы - [22]

— Сам не выдумывай, — перебила Одиссея жена, — какая она у тебя живучая, эта привычка произносить лишние звуки, сколько лет живешь на Понтее, в два раза больше, чем на своей Земле, да, видно, горбатого могила исправит. Тогда, после носорога, мне твой бульон, конечно, пошел на пользу, это верно. Но теперь, сам же понимаешь, — совсем другое дело. Нынче мое нутро уже износилось, что ни день, то какой-нибудь орган выходит из строя. Сегодня противоатомная и противохимическая защиты отключились, завтра, надо ожидать, антипрогрессивная железа перестанет функционировать, а уж там, если ничего непредвиденного не стрясется, сердце и мозг…

Наутро бедняжке стало лучше, видимо, в последний раз. Ее сознание было ясным, голос слабым, но отчетливым.

— Устал? — спросила она мужа участливо.

— Да ладно, какая там усталость, — махнул он рукой и через силу улыбнулся, — ты-то как?

— О! Такое ощущение, что сейчас полечу! — она еще находила силы шутить, — я ночью теряла сознание, говорила чего?

— Да нет, собственно… Разве что на вашем птичьем языке…

— Вот, вот, вот! — Пенелопа даже попыталась приподняться на подстилке, — именно об этом я и должна тебе кое-что сказать, кое-что открыть. У меня ночью, наконец, отключилась антипрогрессивная железа, будь она неладна… Доводилось тебе когда-нибудь беседовать с понтеянином, у которого не работает антипрогрессивная железа?

— Может, тебе лучше поберечь силы? — робко вставил Одиссей свое слово в горячечную речь умирающей, до него, наверное, плоховато доходил смысл слов, он видел лишь лицо, так страшно изменившееся, — я ведь давно не исследователь…

Не ждал уже сын неба никаких откровений, не хотел их. Он, честно сказать, считал, что уже ничего здравого не услышит от родного человека…

Пенелопа это поняла, в глазах ее мелькнуло нечеловеческое отчаяние, она, собрав последние силы, крепко вцепилась в руку мужа острыми ногтями. Впрочем, это только ей показалось, что она вцепилась, на самом деле ее рука была очень слабой и холодной. Но привлечь внимание ей все-таки удалось.

24

— …Птичий язык, говоришь, мессия ты наш!.. Да, ты давно не исследователь, более того, никогда им не был. Ты просто чудо. Значит, птичий язык… Значит… так. И тебя не поразило, не заставило задуматься то, с какой быстротой мы освоили твою примитивную речь, твои жалкие несколько сотен слов…

Не заставили тебя задуматься и твои раскопки, и твои анатомические изыскания. Устройство нашего общества тебя обрадовало, но не поразило совершенством.

Все правильно. Ты быстро приспособился.

Но как смешно ты пытался тащить нас к прогрессу, помнишь? Помнишь, самострел, колесо, рычаг, а потом еще огород? Немало нашего народа угробил ты по своему невежеству. Но мы были не в обиде, потому что любой другой на твоем месте наделал бы не меньше бед.

Так вот, знай. Наша цивилизация на сто тысяч лет древнее вашей. Даже чисто биологически мы стоим неизмеримо выше вас. Мы прекрасно приспособлены к существованию в малопригодной для жизни среде.

У вас же все впереди. В сущности, вы — наши дети. Это мы давным-давно посетили вашу Землю, нашли вас, четвероногих и совершенно безмозглых. Благодаря вам мы получили важнейшее подтверждение гипотезы о нашем собственном прошлом.

Но ваш путь развития тогда просматривался далеко не однозначно. Стрелка эволюции не знала, куда ей лучше всего качнуться, туда или сюда.

Кто знает, возможно, мы были не совсем правы. Или вовсе не правы. Никакого судьи над нами нет и не будет. Только мы сами и есть судьи.

Так или иначе, мы сочли возможным придать эволюции наиболее верное, по нашим понятиям, направление. И вы стали людьми. По-моему, вы довольны этим. Но, вполне возможно, без нашего вмешательства стали бы сверхлюдьми, Или недолюдьми. Но мы так устали от вселенского одиночества! Так устали…

С тем и вернулась межзвездная экспедиция на Понтей. Надо было решать свои текущие дела, не могли же мы ждать вас, сложа руки. Текущих дел, как всегда, хватало.

В аккурат в очередной раз на повестку дня встал вопрос о счастье. Нам все казалось, что еще одно усилие, еще пол-усилия, и абсолютное всеобщее счастье будет достигнуто. Это и вам казалось? Ну, еще бы!

Да, и вы, и мы то и дело приходили к выводу о невозможности абсолютного счастья. Но вместе с этим выводом сразу возникала какая-нибудь малюсенькая лазейка на противоположную сторону окончательной истины, и через эту лазейку рано или поздно опять исчезала наша трезвая убежденность.

«Господи! — вскричали мы однажды в отчаянии, — да неужели так-таки и нет ничего нового во Вселенной!»

Ого! Конечно, этой интернациональной, интерпланетной горечи миллион лет или уже даже миллиард, но в глубине сознания не может не скрываться искра надежды на хотя бы одно исключение из безжалостного правила. На хотя бы одно!

…В общем, на самой вершине прогресса абсолютного счастья не оказалось. Дальше идти было некуда, а куда-нибудь идти необходимо, и мы повернули назад. Постепенно в нас новый орган возник под влиянием естественной эволюции, либо мы создали его сами усилием воли, что совершенно не исключено, либо еще как. Железа антипрогрессивная. Антипрофиз.